?
Все эти тоскливые мероприятия неизменно проводились с большой помпой, чтоб было чем козырнуть на очередных выборах, а ведь для любой такой встречи хватило бы места в обычной кладовке.
Но здесь к десяти часам зал был набит, и еще человек тридцать стояли сзади. Всякий раз, когда дверь открывалась, Джонни крепче сжимал винтовку. Он до сих пор не был уверен, что сумеет осуществить задуманное, хотя на карту поставлено все.
Десять ноль пять.
Десять десять.
Джонни с невольным облегчением подумал, что Стилсон где-то задержался, а может, и вовсе не приедет.
Но вот дверь распахнулась, и раздался зычный голос:
- Эй! Ну как поживает город Джэксон, штат Нью-Гэмпшир?
По рядам пробежала волна оживления. Кто-то завопил:
- Грэг! Как жизнь?
- Лучше некуда, - отозвался Стилсон. - Ты-то как, шельма?
Всплеск аплодисментов сменился одобрительным гулом.
- Эй, будет вам, - крикнул Грэг, перекрывая гул.
Он быстро шел к сцене, пожимая на ходу руки.
Джонни наблюдал за ним в прорезь балюстрады. На Стилсоне было тяжелое пальто из невыделанной кожи с овчинным воротником, а вместо привычной каски - вязанная лыжная шапочка с ярко-красной кисточкой. В конце прохода он остановился и помахал репортерам. Засверкали блицы, и снова грохнули аплодисменты, да такие, что задрожали перекрытия…
? Джонни Смит понял: сейчас или никогда.
Ему вдруг вспомнилось с ужасающей ясностью все, что он узнал о Грэге Стилсоне тогда, в Тримбулле. В его истерзанном мозгу раздался тупой деревянный звук - словно произошло какое-то чудовищное столкновение. Быть может, так возвещает о себе сама судьба. Проще всего отложить до следующего раза, и пусть себе Стилсон говорит и говорит. Проще всего позволить ему уйти, а самому сидеть, обхватив голову руками, и ждать, когда рассосется толпа, когда вернется сторож, чтобы снять динамики и вымести мусор, и, пока все это происходит, уговаривать себя, что через неделю будет другой город.
Час пробил - судьба каждого человека на Земле зависела от того, что произойдет в этом захолустье.
Глухой стук в голове… как будто столкнулись полюса судьбы.
Стилсон поднимался по ступенькам к трибуне. Он был весь на виду. Трое в растегнутых пальто стояли у сцены, прислонившись к стене.
Джонни встал.
6
Все происходило словно в замедленной съемке.
Ноги свело судорогой от долгого сидения. Суставы затрещали, как отсыревшая петарда. Время, казалось, застыло, аплодисменты гремели, хотя уже поворачивались головы, и вытягивались шеи, и кто-то вскрикнул, потому что на галерее стоял человек, и в руках у него была винтовка, и все много раз видели это на экране телевизора и сейчас узнавали классическую ситуацию. Она по-своему была такой же неотъемлемой частью американской жизни, как удивительный мир Диснея. Здесь политический деятель, а там, наверху, человек, вооруженный винтовкой.
Грэг Стилсон задрал голову, на толстой шее обозначились складки. Подпрыгнула красная кисточка.
Джонни вскинул винтовку. Приклад начал было гулять, но потом уткнулся в выемку плечевого сустава. Вдруг вспомнилось, как он мальчишкой пошел с отцом на охоту. Они бродили в поисках дичи; наконец Джонни увидел куропатку, увидел и - не смог нажать на спуск: рука задрожала. То была его постыдная тайна, и он никогда и никому об этом не рассказывал.
Еще вскрик. Пожилая дама зажала рот рукой; Джонни разглядел искусственные ягодки на широких полях ее черной шляпы. К нему поворачивались лица - большие белые зеро. Разинутые рты - маленькие черные зеро. Малыш в спортивном комбинезончике показывал на него пальцем. Мать пыталась заслонить сына. Внезапно Стилсон оказался точно на линии прицела, и Джонни сообразил сбросить предохранитель. У противоположной стены мужчины в расстегнутых пальто что-то вытаскивали из внутренних карманов, и Санни Эллимэн, сверкая зелеными глазами, кричал:
-Ложись! Грэг, ЛОЖ?СЬ!
Но Стилсон все смотрел на галерею, второй раз их взгляды сошлись - они понимали друг друга без слов, и когда Джонни спустил курок, Стилсон успел лишь пригнуться. Грохот выстрела прокатился по залу, пулей срезало краешек сцены, обнажилось светлое дерево. Полетели щепки. Одна угодила в микрофон - опять раздался чудовищный вой и неожиданно перешел в низкое гортанное гудение.
Джонни дослал патрон и опять нажал на спуск. Вторая пуля продырявила пыльный ковер, покрывавший помост.
Толпа заметалась, как обезумевшее стадо. Люди бросились в центральный проход. Стоявшие у дверей сразу выскочили из зала, остальные с криками и проклятиями пытались пробиться наружу.
С другого конца зала тоже раздались сухие щелчки выстрелов, перила перед носом у Джонни разнесло в щепы. Секундой позже что-то взвизгнуло у самого уха. Затем невидимый палец чиркнул по воротнику рубашки. Трое у дальней стены стреляли из пистолетов. Джонни, возвышавшийся на галерее, представлял собой отличную мишень - впрочем, подумалось Джонни, вряд ли они колебались бы, будь он в окружении ни в чем не повинных людей.
Пожилая дама, из тех трех, вцепилась в Мучи. Она всхлипывала, давясь каким-то вопросом. Он отшвырнул ее и зажал пистолет обеими руками. В зале запахло пороховым дымом. Прошло около двадцати секунд с момента, как Джонни встал.
- Ложись! Ложись, Грэг!
Стилсон стоял, пригнувшись, на краю помоста и исподлобья смотрел наверх. Джонни прицелился, на мгновение Стилсон оказался у него на мушке. Но тут его шею зацепило, он отшатнулся, и его собственная пуля, уйдя резко вверх, попала в окно напротив. Звонким дождем посыпались осколки стекла. Снизу донесся визг. Плечо и грудь Джонни заливала кровь.
Да, классно ты его убиваешь, пронзила отчаянная мысль. Он снова метнулся к перилам, дослал патрон, вскинул винтовку к плечу. Наконец Стилсон стряхнул оцепенение и рванулся по ступенькам в зал, бросив взгляд на Джонни.
Еще одна пуля просвистела у виска.
«Весь в крови, как заколотая свинья, - мелькнуло в голове. Давай же кончай это дело».
Пробку в дверях выбило - люди повалили наружу. ?з дула пистолета вырвался дымок, и тот же невидимый палец, что оцарапал шею, полоснул теперь по щеке. Наплевать. На все наплевать, кроме Стилсона. Он снова прицелился.
Ну, хоть на этот раз…
Стилсон двигался с удивительной для его комплекции быстротой. Темноволосая молодая женщина, которую заприметил Джонни, была в этот момент на полпути к выходу; загораживая плачущего малыша, она крепко прижимала его к груди. То, что в следующую секунду сделал Стилсон, ошеломило Джонни - он едва не уронил винтовку. Стилсон вырвал мальчика из рук матери и, держа его перед собой, повернулся к галерее. Теперь уже на мушке был не Грэг Стилсон, а маленькая извивающаяся фигурка в
(дымка голубая дымка желтые полосы тигриные полосы)
голубом спортивном комбинезоне с ярко-желтыми трубчатыми полосами.
У Джонни от изумления открылся рот. Да, перед ним Стилсон. Тигр. Только сейчас его заволокла дымка.
- Что это значит? - крикнул Джонни, но с губ его не слетело ни звука.
Пронзительно закричала мать - где-то Джонни уже слышал все это.
- Томми! Отдай мне его! ТОММ?! ОТДАЙ МНЕ ЕГО, НЕГОДЯЙ!
Голова у Джонни угрожающе раздулась, вот-вот лопнет. Краски начали меркнуть. Единственное цветовое пятно осталось в прорези прицела, а прицел упирался в грудь голубому комбинезону.
Давай же, ради всего святого, не то он уйдет…
? тут - возможно, у него просто помутилось в глазах - голубой комбинезон начал растекаться, уходить за красноватую пелену, застилать ему глаза, а желтые полосы вытянулись, расползлись, поглотили все вокруг.
(за дымкой, да, он за дымкой, но что это значит? значит ли это, что у меня руки развязаны или что он вне досягаемости? что все это)
Где-то внизу вспыхнул огонь и тут же погас. Блиц, мелькнуло в затуманенном мозгу Джонни.
Стилсон, оттолкнув женщину, пятился к двери, в его сузившихся глазах был только холодный расчет. Он крепко держал извивающегося мальчугана за шею и ногу.
Не могу. О боже правый, прости меня, но я не могу.
Еще две пули достали его - одна, попав в грудь, отбросила к стене, откуда его, как пружиной, отшвырнуло обратно, другая вошла слева под ребра и развернула боком к балюстраде. Он смутно осознал, что выронил винтовку - та ударилась об пол галереи и разрядилась в стену. Ломая перила, Джонни полетел вниз. Зал дважды перевернулся перед его глазами, потом раздался оглушительный треск: он рухнул на скамейки, сломав при этом ноги и позвоночник.
Джонни хотелось закричать, но изо рта ударил фонтан крови. Он лежал среди обломков, а в голове проносилось: «Кончено. Я все запорол. Все насмарку».
Его грубо схватили чьи-то руки и перевернули. Над ним стояли Эллимэн, Мучи и тот, третий. Перевернул его Эллимэн.
Подошедший Стилсон оттолкнул Мучи в сторону.
- Брось его, - сказал он резко. - Где сукин сын, который меня щелкнул? Разбейте аппарат.
Мучи и тот, третий, исчезли. Где-то рядом темноволосая женщина причитала: …за малышом прятался, за малышом, я всем расскажу…
- Заткни ей рот, Санни, - сказал Стилсон.
- Сделаем, - сказал Санни и отошел.
Стилсон стал на колени и навис над Джонни.
- Мы знакомы, приятель? Только не ври. Ты все равно не жилец.
- Знакомы, - прошептал Джонни.
- Тримбулл?
Джонни едва заметно кивнул.
Стилсон рывком встал, и тогда Джонни из последних сил потянулся и схватил его за щиколотку. Это длилось секунду. Стилсон легко высвободился. Но и секунды оказалось достаточно.
Все изменилось.
К нему приближались люди - он не видел лиц, только ноги. Но это уже не имело никакого значения.
Все изменилось.
?з глаз потекли слезы. Прикоснувшись к Стилсону, он ощутил на этот раз пустоту. Как если бы коснулся отработанного аккумулятора. Упавшего дерева. Обезлюдевшего дома. Голых книжных полок. Бутылки из-под вина, в которую только свечи вставлять.
Все меркнет, отдаляется.
Обступившие его ноги теряют контуры, расплываются. Он слышал возбужденные голоса, но уже не различал слов - лишь звуки. Угасая, они сливались в одну нежную высокую ноту.
Он скосил глаза и увидел коридор, из которого вышел когда-то давным-давно. Вышел из плаценты на яркий свет. Тогда еще жива была мать, и отец стоял рядом и звал его, пока Джонни к ним не прорвался. Сейчас пришло время вернуться - только и всего. Значит, надо вернуться.
Я своего добился. Каким-то образом добился. Не понимаю как, но добился.
Течение уносило его в сторону этого коридора с хромированными стенами, и он не знал, есть что-нибудь в конце коридора или нет, - неважно, время даст ответ. Угасла нежная нота. Померк свет, сделался туманным. Но он еще был он - мыслящее существо, Джонни Смит.
«Войди в коридор», - думал он. Ну же.
Он думал о том, что, оказавшись в коридоре, он сможет идти.
Часть третья
ВЕСТ? ?З МЕРТВОЙ ЗОНЫ
1
Портсмут, Нью-Гэмпшир
23 января 1979 г.
Дорогой папа!
Это письмо потребует всех моих сил, так что постараюсь быть кратким. Когда ты его получишь, меня скорее всего не будет в живых. Произошло ужасное, и я думаю, все началось задолго до автокатастрофы и комы. Ты в курсе моей экстрасенсорной эпопеи и, возможно, помнишь, как мама клялась перед смертью, что это дело рук господних, что господь возложил на меня некую миссию. Она просила меня не бежать от этой миссии, и я пообещал - не столько всерьез, сколько желая ее успокоить. Смешно сказать, но она, похоже, была по-своему права. Я по-прежнему не очень-то верю в Бога как в реальное Существо, которое все решает за нас и дает нам задания, словно бойскаутам, зарабатывающим почетные значки в Великом Походе под названием Жизнь. Однако я не верю и в то, что происшедшее со мной - всего лишь слепой случай.
Летом 1976 года, папа, я отправился на предвыборное выступление Грэга Стилсона в Тримбулле, входящем в третий избирательный округ Нью-Гэмпшира. Если помнишь, он тогда впервые выставил свою кандидатуру. По пути к трибуне он пожал множество рук, в том числе и мою. В дальнейшее тебе будет трудновато поверить, хотя ты имел возможность убедиться в моем даре. То было одно из моих «озарений», но уже не просто озарение, папа, то было видение, в библейском смысле слова, или что-то вроде. Удивительное дело, оно было не столь отчетливым, как некоторые предыдущие «прозрения», впервые все затягивал странный голубоватый флер, но необыкновенно сильным. Я увидел Грэга Стилсона президентом Соединенных Штатов. В каком году, сказать затрудняюсь, во всяком случае он изрядно облысел. Пожалуй, лет через четырнадцать, от силы восемнадцать. Мой дар, как ты знаешь, состоит в том, чтобы видеть, а не истолковывать, а тогда картину застилала эта странная голубая дымка, однако я разглядел достаточно. Если Стилсон станет президентом, международная ситуация еще более ухудшится, а она и без того скверная. Если Стилсон станет президентом, он в конце концов развяжет ядерную войну. Думаю, первой вспыхнет Южная Африка. ? еще я думаю, что в этой короткой кровопролитной войне дело не ограничится ракетной пикировкой между двумя-тремя державами - вовлечено будет стран двадцать, не считая террористических групп.
Папа, я понимаю, это похоже на бред. Мне самому это кажется бредом. Однако у меня нет ни малейших сомнений - как ни крути, угроза страшна и неотвратима.
Ни ты, ни кто другой не знает, что я сбежал от Чатсвортов вовсе не из-за пожара в ресторане. Наверно, я бежал от Грэга Стилсона и от своей миссии. Как ?лия, укрывшийся в пещере, или ?она, оказавшийся во чреве кита. Понимаешь, я думал: поживем - увидим. Поживем и увидим, появятся ли реальные приметы этой чудовищной перспективы. Вероятно, я бы и по сей день ждал, если бы прошлой осенью головные боли не усилились, а тут еще эта история в дорожной бригаде, где я работал. Надо полагать, Кит Стрэнг, наш бригадир, припомнит обстоятельства…
2
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Опрос ведет главный юрисконсульт комитета Норман Д. Верайзер.
Свидетель - Кит Стрэнг,
проживающий по адресу: 1421, бульвар Дезерт, Финикс, штат Аризона.
Дата - 17 августа 1979 г.
Верайзер: В то время, если я не ошибаюсь, Джон Смит служил в управлении общественных работ города Финикса?
Стрэнг: Да, сэр.
В.: Это было в начале декабря 1978 года?
С.: Да, сэр.
В.: Случилось ли что-нибудь примечательное 7 декабря? Что-нибудь относящееся к Джону Смиту?
С.: Да, сэр. Еще как случилось.
В.: Расскажите, пожалуйста, об этом комитету.
С.: Мне надо было сходить в главный гараж, набрать оранжевой краски - две канистры по сорок галлонов. Мы ведь размечаем дороги. В тот день Джонни, то есть Джонни Смит, размечал Роузмонт-авеню. Так вот, вернулся я примерно в четверть пятого, минут за сорок пять до конца рабочего дня, и тут ко мне подходит Герман Джоэллин, мы с ним уже беседовали, и говорит: «Ты бы, Кит, глянул, как там Джонни. Что-то с ним неладно. Я к нему обращаюсь, а он вроде не слышит. Чуть меня не задавил. Ты бы привел его в чувство». Так и сказал. Я спрашиваю: «А что с ним, Герми?» А он мне: «Глянь своими глазами, по-моему, этот тип немножечко того». Приезжаю я туда и поначалу вижу - все в норме. А потом - бац!
В.: Что же вы увидели?
С.: На дороге?
В.: Да.
С.: Линия, гляжу, пошла вкось. Сначала чуть-чуть - там зигзаг, там клякса… Короче, перестала быть прямой. А Джонни в нашей бригаде всегда считался лучшим разметчиком. Ну а дальше началось вообще не поймешь что. Всю дорогу разрисовал петлями и загогулинами. Кое-где даже несколько кругов на одном месте сделал. А ярдов сто и вовсе по обочине линию протянул.
В.: ? как вы поступили?
С.: Я остановил его. То есть не сразу. Поравнялся с ним и давай кричать. Раз пять, наверное, крикнул, а он вроде и не слышит. Потом как развернется - и у меня на боку вот такая вмятина. А машина, между прочим, казенная. Тогда я начал сигналить и опять закричал, и на этот раз он, видно, услышал. Тормознул и смотрит на меня. Ты что же, спрашиваю, делаешь?
В.: ? что он ответил?
С.: Он сказал «привет». ? все. «Привет, Кит». Как будто все в ажуре.
В.: ? как вы отреагировали?
С.: Я, признаться, сорвался. Прямо озверел. А Джонни озирается по сторонам и держится за борт, будто выпасть боится. Тут я вижу, что он совсем плох, он всегда был худющий, а тут еще весь побелел, и рот у него… как бы сказать… вниз опустился. Сначала он даже не понимал, о чем ему толкую. Но потом обернулся и увидел, что творится с линией.
В.: ? что же он сказал?
С.: ?звинился. Потом… закачался, что ли, и прикрыл лицо рукой. Я спросил, что с ним, а он… понес какую-то чушь. Полную ахинею.
В.: Мистер Стрэнг, комитет особенно интересует все, что говорил Смит, - его слова могут многое прояснить. Постарайтесь поточнее вспомнить, что он сказал.
С.: Сначала он сказал, что все в порядке, вот только пахнет паленой резиной. Мол, покрышки горят. На костре. Потом он говорит: «Аккумулятор взорвется, если вы его подключите». ? еще что-то вроде: «Оба динамика на солнце. Так что деревья будут в сохранности». Точнее не вспомню. Я же говорю, чушь какая-то.
В.: Что произошло дальше?
С.: Он начал вываливаться. Я схватил его за плечо, и рука его - та, которой он прикрывала лицо, - упала. Я увидел, что правый глаз у него как будто кровью налит. ? тут он потерял сознание.
В.: Больше он ничего не сказал перед тем, как потерять сознание?
С.: Сказал, сэр.
В.: Что же?
С.: Он сказал: «О Стилсоне, папа, подумаем после, сейчас он в мертвой зоне».
В.: Вы точно помните? Он произнес именно эти слова?
С.: Да, сэр. Я их никогда не забуду.
3
…очнулся я в ремонтной мастерской, в самом начале Роузмонт-авеню. Кит сказал, чтобы я немедленно шел к врачу, иначе он не допустит меня к работе. Мне стало страшно, папа, но не из-за того, о чем подумал Кит. В общем, я сходил к невропатологу, которого рекомендовал мне Сэм Вейзак в своем письме в начале ноября. Видишь ли, я написал Сэму, что побаиваюсь водить машину, так как иногда у меня двоится в глазах. Сэм сразу же подтвердил, что симптомы очень тревожные, но не рискнул ставить диагноз на расстоянии и посоветовал обратиться к доктору Вэнну.
К Вэнну я пошел не сразу. Мозг может сыграть злую шутку с каждым, и я полагал, пока не произошел случай с дорожной разметкой, что эти симптомы - явление временное и все наладится. Видимо, я просто не хотел думать о неблагоприятном исходе. Но дорожная история оказалась последней каплей. Я пошел к врачу потому, что мне стало страшно. Не за себя - за всех.
Словом, я обратился к доктору Вэнну, он меня обследовал и выложил все начистоту. ? выяснилось, что времени у меня меньше, чем я думал, поскольку…
4
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Опрос ведет Норман Д. Верайзер, главный юрисконсульт комитета.
Свидетель - доктор Квентин М. Вэнн, проживающий по адресу: 17, Паркленд-драйв, Финикс, штат Аризона.
Дата - 22 августа 1979 г.
Верайзер: Когда вы закончили обследование и поставили диагноз, вы пригласили Джона Смита?
Вэнн: Да. Это был трудный разговор. Такие разговоры легкими не бывают.
В.: Вы не могли бы вкратце рассказать, о чем у вас шла речь?
Вэнн: Пожалуй. Я полагаю, что в этих необычных обстоятельствах имею право нарушить врачебную тайну. Прежде всего я сказал Смиту, что случившееся вызвало у него сильное эмоциональное потрясение. Он подтвердил это. Правый глаз у него был очень красный из-за лопнувшего капилляра, хотя и наблюдалось некоторое улучшение. Позвольте мне объяснить на схеме…
(Часть стенограммы опущена.)
В.: Как на это реагировал Смит?
Вэнн: Он спросил меня о последней стадии. Это его слова - «последняя стадия». Должен сознаться, что его спокойствие и мужество произвели на меня впечатление.
В.: ? какой же представлялась вам последняя стадия?
Вэнн: Простите? Мне казалось, я внес достаточную ясность. У Джона Смита была прогрессирующая опухоль в теменной области головного мозга.
(Волнение в зале; короткий перерыв.)
В.: ?звините, доктор, за эту вынужденную паузу. Я бы хотел напомнить присутствующим, что у нас рабочее заседание комитета и что идет расследование, а не программа ужасов. Прошу соблюдать порядок, в противном случае я прикажу очистить зал.
Вэнн: Я к вашим услугам, мистер Верайзер.
В.: Благодарю вас, доктор. Не сообщите ли вы комитету, как Смит воспринял это известие?
Вэнн: Спокойно. Поразительно спокойно. Хотя и признался, что ему страшно. Думаю, он уже сам поставил себе диагноз, и этот диагноз совпал с моим. А потом спросил, сколько ему осталось жить.
В.: ? каков был ваш ответ?
Вэнн: Я сказал, что вопрос этот беспредметен, пока не определены дальнейшие шаги. Я сказал, что необходима операция. Хочу отметить, что тогда мне не было ничего известно о его коме и необыкновенном - почти сверхъестественном - выздоровлении.
В.: Что же он ответил?
Вэнн: Что операции не будет. Спокойно, но твердо: никакой операции. Надеюсь, сказал я, вы передумаете - ведь отказываясь от операции, вы подписываете себе смертный приговор.
В.: Смит как-нибудь реагировал на это?
Вэнн: Он попросил меня уточнить, сколько он проживет без операции.
В.: Вы сообщили ему свое мнение?
Вэнн: Да, в общих чертах. Я сказал, что процесс развития опухоли трудно прогнозировать и что у некоторых моих пациентов опухоль дремала и по два года, - правда, такие случаи нетипичны. Я сказал, что без операции он может реально рассчитывать на восемь месяцев, максимум на год и восемь месяцев.
В.: ? тем не менее от отказался от операции?
Вэнн: Да.
В.: Не произошло ли что-нибудь необычное, когда Смит выходил из вашего кабинета?
Вэнн: Я бы сказал - более чем необычное.
В.: Пожалуйста, расскажите обо всем комитету.
Вэнн: Я тронул Смита за плечо - думал задержать его на несколько минут. Не хотелось, как вы понимаете, сразу отпускать человека после таких слов. ? когда я к нему прикоснулся, мне что-то передалось… словно током ударило, и в то же время было странное ощущение, будто он из меня высасывает, выкачивает… вытягивает что-то. Готов согласиться, это весьма субъективное описание, но, учтите, его дает человек, чье ремесло состоит как раз в том, чтобы делать профессиональные наблюдения. Ощущение, можете мне поверить, не из приятных… Я… отшатнулся… а он вдруг говорит: позвоните жене, Стробери сильно расшибся.
В.: Стробери?
Вэнн: Да, именно так. Это брат жены… его зовут Стэнбери Ричардс. Мой младший сын, когда был маленький, звал его дядя Стробери. Я не сразу сообразил, о ком речь. Вечером говорю жене, что надо бы позвонить брату - он живет в городе Кус-Лейк, штат Нью-Йорк.
В.: Она позвонила?
Вэнн: Да. Они мило поболтали.
В.: То есть ваш шурин, мистер Ричардс, был вполне здоров?
Вэнн: Да, вполне. Но на следующий неделе он красил дом, упал с лестницы и сломал позвоночник.
В.: Доктор Вэнн, верите ли вы, что Джон Смит предвидел это? Верите ли вы, что у него было прозрение?
Вэнн: Не знаю. Но думаю… это не исключено.
В.: Благодарю вас, доктор.
Вэнн: Могу я кое-что добавить?
В.: Разумеется.
Венн: если он действительно был отмечен проклятьем, - да, я называю это проклятьем, - я надеюсь, господь будет милосерден к измученной душе этого человека.
5
…и все, я знаю, станут говорить, будто я задумал и осуществил это из-за опухоли, но ты не верь им, папа. Это неправда. Опухоль - просто несчастье, которое, как я сейчас думаю, давно уже гналось за мной и наконец меня настигло. Опухоль находится в том месте, что я ушиб во время автокатастрофы, и, по-видимому, в том самом месте, которое я ушиб в детстве, гоняя на коньках по Круглому пруду. ?менно тогда у меня было первое «озарение», вот только подробности забылись. Потом было другое, перед самой автомобильной катастрофой, на ярмарке в Эсти. Спроси Сару, она наверняка помнит. Опухоль расположена в той области мозга, которую я всегда называл «мертвой зоной». Видишь, так все и оказалось. Вот она, горькая правда. Бог… судьба… промысел… рок… как ни назови, это нечто словно протягивает твердую и властную руку, чтобы опять привести весы в равновесие. Я мог наверняка погибнуть в автокатастрофе, а то и раньше, на Круглом пруду. ? я верю: когда я исполню то, что должен исполнить, весы вновь придут в абсолютное равновесие.
Я люблю тебя, папа. Самое ужасное - ужаснее может быть лишь убеждение, что единственным выходом из безвыходного положения, в котором я оказался, является снайперский выстрел, - это, все понимая, оставлять тебе в удел не только скорбь, но еще и ненависть тех, для кого Стилсон - сама доброта и справедливость…
6
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Ведет опрос помощник главного юрисконсульта комитета Альберт Ренфрю.
Свидетель - доктор Сэмюэл Вейзак, проживающий по адресу: 26, Харлоу Корт, Бангор, штат Мэн.
Дата - 23 августа 1979 г.
Ренфрю: Дело идет к перерыву, доктор Вейзак, и мне бы хотелось от лица комитета поблагодарить вас за участие в этом долгом, четырехчасовом разговоре. Вы существенно прояснили события.
Вейзак: Рад был помочь.
Р.: Доктор Вейзак, у меня к вам последний вопрос - может быть, самый важный. ?нтересующий нас момент затронут в письме Джона Смита к отцу, которое здесь зачитывалось. Вопрос следующий…
В.: Нет.
Р.: Простите, не понял.
В.: Вы собирались спросить меня, не опухоль ли заставила Джонни в тот день в Нью-Гэмпшире нажать на спусковой крючок, так?
Р.: Собственно, я действительно…
В.: Отвечаю: нет. Джонни Смит до конца своих дней был человеком разумным, мыслящим. Об этом говорит его письмо к отцу, а также письмо Саре Хэзлит. Да, он жил под невыносимым, почти божественным бременем власти или, если угодно, проклятия, как выразился мой коллега доктор Вэнн. Но он не был ни сумасшедшим, ни человеком, чьи действия определяются навязчивыми идеями, вызванными нарушением внутричерепного давления, если такая зависимость вообще возможна.
Р.: Но, согласитесь, у Чарлза Уитмена, прозванного «техасским снайпером», тоже была…
В.: Опухоль мозга? Да. ? у пилота восточных авиалиний, чей самолет разбился во Флориде несколько лет назад, - тоже. Но ни в том, ни в другом случае никто не утверждал, что всему виной была опухоль. Позволю себе напомнить вам имена других печально известных личностей - например, Ричард Спек, или пресловутый «сын Сэма», или Адольф Гитлер, - у них не было опухоли мозга, однако они стали убийцами. ?ли тот же Фрэнк Додд, преступник из Касл-Рока, которого разоблачил Джонни. Комитет может счесть поступок Джонни противоестественным, но это был поступок человека в здравом уме. Вероятно, истерзанного мучительными сомнениями… но в здравом уме.
7
…а главное, я хочу, чтобы ты понял: за этим шагом стоят долгие и мучительные раздумья. Даже если человечество выгадает лишние четыре года, два года, хотя бы восемь месяцев, чтобы во всем разобраться, - дело того стоит. Это порочный путь, но он может оказаться единственно правильным. Не знаю. Во всяком случае, играть Гамлета я больше не намерен. Я слишком хорошо знаю, как опасен Стилсон.
Папа, я тебя очень люблю. Поверь мне.
Твой сын Джонни
8
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Опрос ведет помощник главного юрисконсульта комитета Альберт Ренфрю.
Свидетель - Стюарт Клоусон, проживающий на Блэкстрэп-роуд, Джэксон, штат Нью-Гэмпшир.
Ренфрю: ?так, вы захватили с собой фотоаппарат, мистер Клоусон?
Клоусон: Точно! Перед самым уходом. Я вообще чуть было не остался дома в тот день, хотя мне и нравится Грэг Стилсон… то есть нравился до того, как все случилось. Понимаете, мне этот общественный центр был как кость в горле.
Р.: ?з-за экзамена на водительские права?
К.: Ну да. Надо же было такого дурака свалять. Но потом я сказал себе: какого черта! ? пошел. А в результате этот снимок. ? какой! Еще разбогатею, вот увидите. Это, пожалуй, не хуже, чем водружение флага на ?во Джима.
Р: Молодой человек, я надеюсь, вы не считаете, что все было отрепетировано специально для вас?
К.: Конечно, нет! Что вы! Просто я хотел сказать… э-э… сам не знаю, что я хотел сказать. Понимаете, это произошло прямо перед моим носом, ну и… как бы вам сказать… В общем, здорово, что мой «Никон» оказался при мне.
Р.: Вы сфотографировали Стилсона в тот момент, когда он поднял ребенка?
К.: Да, сэр. Томми Робсона.
Р.: Это и есть тот снимок в увеличенном виде?
К.: Точно, моя фотография.
Р.: Что же произошло после того, как вы сделали снимок?
К.: За мной бросились два этих бандита. Они орали: «Отдай камеру, парень! Брось ее, су…» Ну, в общем, в таком духе.
Р.: А вы бежали от них.
К.: Бежал? Еще как бежал! Они гнались за мной почти до самых гаражей. Один чуть не схватил меня, но поскользнулся на льду и упал.
Коэн: Молодой человек, позволю вам заметить, что, убежав от этих бандитов, вы выиграли главный забег в своей жизни.
К.: Благодарю вас, сэр. То, что Стилсон сделал тогда… это, конечно, надо было видеть, но вообще… закрываться маленьким ребенком - дальше уже ехать некуда. Да уж, теперь Нью-Гэмпшир не выберет его даже в бригаду по отлову собак. Даже если…
Р.: Благодарю вас, мистер Клоусон. Вы свободны.
9
Снова октябрь.
Долго не могла Сара решиться на эту поездку, но пришел час, когда она почувствовала, что откладывать дальше невозможно. Она оставила детей на миссис Эйблнеп - у них теперь была прислуга, и две машины вместо маленького красного «пинто», и годовой доход Уолта подбирался к тридцати тясячам - и отправилась одна в Паунэл сквозь пылающее зарево поздней осени.
Приехав на место, она поставила машину на обочине живописной проселочной дороги и перешла на другую сторону, где было кладбище. Маленькая потускневшая дощечка на каменном столбе возвещала, что это
БЕРЕЗОВАЯ РОЩА.
Каменная ограда, ухоженные могилы. Несколько выцветших флагов еще сохранились со Дня памяти павших, тому пять месяцев. Скоро они будут погребены под снегом.
Она шла медленно, никуда не торопясь, и ветер трепал подол ее темно-зеленой юбки. Здесь лежали поколения БОУДЕНОВ и целый клан МАРСТЕНОВ, здесь, объединенный высоким мраморным обелиском, покоился род П?ЛЛСБЕРР?, восходящий к 1750 году.
А в глубине, возле самой ограды, она увидела сравнительно новую могильную плиту с простой надписью:
ДЖОН СМ?Т.
Сара опустилась на колени, нерешительно тронула камень. В задумчивости провела кончиками пальцев по гладкой поверхности.
10
23 января 1979 г.
Дорогая Сара!
Только что я закончил очень важное письмо отцу, я писал его почти полтора часа. На второе такое же просто не хватит сил, поэтому сразу, как только получишь это письмо, позвони отцу. Позвони ему прямо сейчас, прежде чем читать дальше.
Ну вот теперь, скорее всего, ты все знаешь. Я хочу сказать только, что в последнее время много думал о нашей поездке в Эсти на ярмарку. Если бы меня спросили, какие две вещи тебе больше всего запомнились, я бы ответил: невероятное везение в рулетке (помнишь, там парнишка повторял: «Хотел бы я посмотреть, как вздрючат этого типа»?) и маска, которую я надел для смеха. Я думал тебя повеселить, но ты рассердилась, и все чуть не пошло насмарку. Хотя, пойди все насмарку, я, наверное, не сидел бы сейчас здесь, а таксист по сей день был бы жив-здоров. Впрочем, кто знает. Вероятно, чему быть, того не миновать, и дело все равно кончилось бы пулей, только через неделю, или через месяц, или через год.
Что ж, мы использовали свой шанс, и выпало «на хозяина» - я бы сказал, на двойное зеро. Но я думаю о тебе, Сара, и хочу, чтобы ты это знала. У меня ведь никого не было, кроме тебя, и ничего у нас не было лучше того вечера…
11
- Здравствуй, Джонни, - прошептала она, и ветер отозвался в пылающих кронах; красный лист покружился в чистом голубом небе и, незамеченный, опустился ей на волосы. - Я здесь. Вот я и пришла.
Казалось неуместным говорить здесь вслух - только сумасшедший, сказала бы она раньше, может разговаривать на кладбище с мертвыми. Но вдруг с ней произошло что-то удивительное - чувства нахлынули с такой силой, что у нее перехватило горло и пальцы сцепились намертво. А почему бы и не поговорить с ним; как-никак позади девять лет, и сейчас подводится черта. Завтра будет Уолт, и дети, и улыбки тех, кто слушает выступления ее мужа на трибуне, бесконечные улыбки сидящих рядом, на сцене, и, время от времени, заметка с фотографией мужа в воскресном приложении, если политическая карьера Уолта совершит стремительный взлет согласно его трезвым расчетам. Будущее означало, что каждый год прибавит ей несколько седых волос, и она уже не сможет выходить из дому без лифчика, потому что грудь начнет терять форму, и косметику придется продумывать более тщательно; будущее означало занятия гимнастикой в Христианской ассоциации молодых женщин в Бангоре, нескончаемые покупки, новогодние вечеринки и замысловатые шляпки; а тем временем Денни отправится в первый класс, а Джэнис в ясли, и жизнь ее перевалит рубеж научно-фантастических восьмидесятых и вступит в странную и неожиданную фазу - средний возраст.
Провинциальных ярмарок в будущем не ожидалось.
Медленно поползли первые жгучие слезы.
- Ах, Джонни, - сказала она. - Разве мы думали, что все так сложится? Разве думали, что этим кончится?
Она поникла головой, горло сжимали спазмы. Наконец она разрыдалась, и яркий солнечный свет разломился на множество лучей. Ветер, казавшийся таким теплым, словно стояло бабье лето, вдруг обдал февральским холодом ее мокрые щеки.
- За что! - Ее крик взорвал безмолвие БОУДЕНОВ, МАРСТЕНОВ и П?ЛЛСБЕРР?, всей этой усопшей конгрегации, которая могла засвидетельствовать лишь то, что жизнь скоротечна и смерть есть смерть. - О господи, за что!
? тут кто-то коснулся ее шеи.
12
…и ничего у нас не было лучше того вечера, хотя иногда мне с трудом верится, что был 1970 год с волнениями в университетах, и Никсон еще президент, и нет карманных калькуляторов и домашних видеомагнитофонов, нет ни Брюса Спрингстина, ни ансамблей панк-рока. А в иные минуты кажется, что до той поры рукой подать, что она почти осязаема и стоит мне обнять тебя, дотронуться до твоей щеки или шеи, и я смогу увлечь тебя в другое будущее, где нет ни боли, ни мрака, ни горечи выбора.
Что ж, каждый делает, что в его силах, и делать это надо как можно лучше… не всегда получается, но надо стараться. Надеюсь, дорогая, ты будешь поминать меня добрым словом.
Всего тебе самого хорошего.
С любовьюДжонни
13
У нее перехватило дыхание, спина напряглась, зрачки расширились и округлились.
- Джонни?..
?счезло.
Что бы это ни было - исчезло. Она поднялась с колен и осмотрелась - никого, как и следовало ожидать. Хотя вон же он стоит, глубоко засунув руки в карманы, с этой своей ухмылочкой на обаятельном, пусть и не очень красивом лице, стоит, долговязый, прислонившись то ли к памятнику, то ли к столбу кладбищенских ворот, а может, просто к дереву, опаленному догорающим огнем осени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Но здесь к десяти часам зал был набит, и еще человек тридцать стояли сзади. Всякий раз, когда дверь открывалась, Джонни крепче сжимал винтовку. Он до сих пор не был уверен, что сумеет осуществить задуманное, хотя на карту поставлено все.
Десять ноль пять.
Десять десять.
Джонни с невольным облегчением подумал, что Стилсон где-то задержался, а может, и вовсе не приедет.
Но вот дверь распахнулась, и раздался зычный голос:
- Эй! Ну как поживает город Джэксон, штат Нью-Гэмпшир?
По рядам пробежала волна оживления. Кто-то завопил:
- Грэг! Как жизнь?
- Лучше некуда, - отозвался Стилсон. - Ты-то как, шельма?
Всплеск аплодисментов сменился одобрительным гулом.
- Эй, будет вам, - крикнул Грэг, перекрывая гул.
Он быстро шел к сцене, пожимая на ходу руки.
Джонни наблюдал за ним в прорезь балюстрады. На Стилсоне было тяжелое пальто из невыделанной кожи с овчинным воротником, а вместо привычной каски - вязанная лыжная шапочка с ярко-красной кисточкой. В конце прохода он остановился и помахал репортерам. Засверкали блицы, и снова грохнули аплодисменты, да такие, что задрожали перекрытия…
? Джонни Смит понял: сейчас или никогда.
Ему вдруг вспомнилось с ужасающей ясностью все, что он узнал о Грэге Стилсоне тогда, в Тримбулле. В его истерзанном мозгу раздался тупой деревянный звук - словно произошло какое-то чудовищное столкновение. Быть может, так возвещает о себе сама судьба. Проще всего отложить до следующего раза, и пусть себе Стилсон говорит и говорит. Проще всего позволить ему уйти, а самому сидеть, обхватив голову руками, и ждать, когда рассосется толпа, когда вернется сторож, чтобы снять динамики и вымести мусор, и, пока все это происходит, уговаривать себя, что через неделю будет другой город.
Час пробил - судьба каждого человека на Земле зависела от того, что произойдет в этом захолустье.
Глухой стук в голове… как будто столкнулись полюса судьбы.
Стилсон поднимался по ступенькам к трибуне. Он был весь на виду. Трое в растегнутых пальто стояли у сцены, прислонившись к стене.
Джонни встал.
6
Все происходило словно в замедленной съемке.
Ноги свело судорогой от долгого сидения. Суставы затрещали, как отсыревшая петарда. Время, казалось, застыло, аплодисменты гремели, хотя уже поворачивались головы, и вытягивались шеи, и кто-то вскрикнул, потому что на галерее стоял человек, и в руках у него была винтовка, и все много раз видели это на экране телевизора и сейчас узнавали классическую ситуацию. Она по-своему была такой же неотъемлемой частью американской жизни, как удивительный мир Диснея. Здесь политический деятель, а там, наверху, человек, вооруженный винтовкой.
Грэг Стилсон задрал голову, на толстой шее обозначились складки. Подпрыгнула красная кисточка.
Джонни вскинул винтовку. Приклад начал было гулять, но потом уткнулся в выемку плечевого сустава. Вдруг вспомнилось, как он мальчишкой пошел с отцом на охоту. Они бродили в поисках дичи; наконец Джонни увидел куропатку, увидел и - не смог нажать на спуск: рука задрожала. То была его постыдная тайна, и он никогда и никому об этом не рассказывал.
Еще вскрик. Пожилая дама зажала рот рукой; Джонни разглядел искусственные ягодки на широких полях ее черной шляпы. К нему поворачивались лица - большие белые зеро. Разинутые рты - маленькие черные зеро. Малыш в спортивном комбинезончике показывал на него пальцем. Мать пыталась заслонить сына. Внезапно Стилсон оказался точно на линии прицела, и Джонни сообразил сбросить предохранитель. У противоположной стены мужчины в расстегнутых пальто что-то вытаскивали из внутренних карманов, и Санни Эллимэн, сверкая зелеными глазами, кричал:
-Ложись! Грэг, ЛОЖ?СЬ!
Но Стилсон все смотрел на галерею, второй раз их взгляды сошлись - они понимали друг друга без слов, и когда Джонни спустил курок, Стилсон успел лишь пригнуться. Грохот выстрела прокатился по залу, пулей срезало краешек сцены, обнажилось светлое дерево. Полетели щепки. Одна угодила в микрофон - опять раздался чудовищный вой и неожиданно перешел в низкое гортанное гудение.
Джонни дослал патрон и опять нажал на спуск. Вторая пуля продырявила пыльный ковер, покрывавший помост.
Толпа заметалась, как обезумевшее стадо. Люди бросились в центральный проход. Стоявшие у дверей сразу выскочили из зала, остальные с криками и проклятиями пытались пробиться наружу.
С другого конца зала тоже раздались сухие щелчки выстрелов, перила перед носом у Джонни разнесло в щепы. Секундой позже что-то взвизгнуло у самого уха. Затем невидимый палец чиркнул по воротнику рубашки. Трое у дальней стены стреляли из пистолетов. Джонни, возвышавшийся на галерее, представлял собой отличную мишень - впрочем, подумалось Джонни, вряд ли они колебались бы, будь он в окружении ни в чем не повинных людей.
Пожилая дама, из тех трех, вцепилась в Мучи. Она всхлипывала, давясь каким-то вопросом. Он отшвырнул ее и зажал пистолет обеими руками. В зале запахло пороховым дымом. Прошло около двадцати секунд с момента, как Джонни встал.
- Ложись! Ложись, Грэг!
Стилсон стоял, пригнувшись, на краю помоста и исподлобья смотрел наверх. Джонни прицелился, на мгновение Стилсон оказался у него на мушке. Но тут его шею зацепило, он отшатнулся, и его собственная пуля, уйдя резко вверх, попала в окно напротив. Звонким дождем посыпались осколки стекла. Снизу донесся визг. Плечо и грудь Джонни заливала кровь.
Да, классно ты его убиваешь, пронзила отчаянная мысль. Он снова метнулся к перилам, дослал патрон, вскинул винтовку к плечу. Наконец Стилсон стряхнул оцепенение и рванулся по ступенькам в зал, бросив взгляд на Джонни.
Еще одна пуля просвистела у виска.
«Весь в крови, как заколотая свинья, - мелькнуло в голове. Давай же кончай это дело».
Пробку в дверях выбило - люди повалили наружу. ?з дула пистолета вырвался дымок, и тот же невидимый палец, что оцарапал шею, полоснул теперь по щеке. Наплевать. На все наплевать, кроме Стилсона. Он снова прицелился.
Ну, хоть на этот раз…
Стилсон двигался с удивительной для его комплекции быстротой. Темноволосая молодая женщина, которую заприметил Джонни, была в этот момент на полпути к выходу; загораживая плачущего малыша, она крепко прижимала его к груди. То, что в следующую секунду сделал Стилсон, ошеломило Джонни - он едва не уронил винтовку. Стилсон вырвал мальчика из рук матери и, держа его перед собой, повернулся к галерее. Теперь уже на мушке был не Грэг Стилсон, а маленькая извивающаяся фигурка в
(дымка голубая дымка желтые полосы тигриные полосы)
голубом спортивном комбинезоне с ярко-желтыми трубчатыми полосами.
У Джонни от изумления открылся рот. Да, перед ним Стилсон. Тигр. Только сейчас его заволокла дымка.
- Что это значит? - крикнул Джонни, но с губ его не слетело ни звука.
Пронзительно закричала мать - где-то Джонни уже слышал все это.
- Томми! Отдай мне его! ТОММ?! ОТДАЙ МНЕ ЕГО, НЕГОДЯЙ!
Голова у Джонни угрожающе раздулась, вот-вот лопнет. Краски начали меркнуть. Единственное цветовое пятно осталось в прорези прицела, а прицел упирался в грудь голубому комбинезону.
Давай же, ради всего святого, не то он уйдет…
? тут - возможно, у него просто помутилось в глазах - голубой комбинезон начал растекаться, уходить за красноватую пелену, застилать ему глаза, а желтые полосы вытянулись, расползлись, поглотили все вокруг.
(за дымкой, да, он за дымкой, но что это значит? значит ли это, что у меня руки развязаны или что он вне досягаемости? что все это)
Где-то внизу вспыхнул огонь и тут же погас. Блиц, мелькнуло в затуманенном мозгу Джонни.
Стилсон, оттолкнув женщину, пятился к двери, в его сузившихся глазах был только холодный расчет. Он крепко держал извивающегося мальчугана за шею и ногу.
Не могу. О боже правый, прости меня, но я не могу.
Еще две пули достали его - одна, попав в грудь, отбросила к стене, откуда его, как пружиной, отшвырнуло обратно, другая вошла слева под ребра и развернула боком к балюстраде. Он смутно осознал, что выронил винтовку - та ударилась об пол галереи и разрядилась в стену. Ломая перила, Джонни полетел вниз. Зал дважды перевернулся перед его глазами, потом раздался оглушительный треск: он рухнул на скамейки, сломав при этом ноги и позвоночник.
Джонни хотелось закричать, но изо рта ударил фонтан крови. Он лежал среди обломков, а в голове проносилось: «Кончено. Я все запорол. Все насмарку».
Его грубо схватили чьи-то руки и перевернули. Над ним стояли Эллимэн, Мучи и тот, третий. Перевернул его Эллимэн.
Подошедший Стилсон оттолкнул Мучи в сторону.
- Брось его, - сказал он резко. - Где сукин сын, который меня щелкнул? Разбейте аппарат.
Мучи и тот, третий, исчезли. Где-то рядом темноволосая женщина причитала: …за малышом прятался, за малышом, я всем расскажу…
- Заткни ей рот, Санни, - сказал Стилсон.
- Сделаем, - сказал Санни и отошел.
Стилсон стал на колени и навис над Джонни.
- Мы знакомы, приятель? Только не ври. Ты все равно не жилец.
- Знакомы, - прошептал Джонни.
- Тримбулл?
Джонни едва заметно кивнул.
Стилсон рывком встал, и тогда Джонни из последних сил потянулся и схватил его за щиколотку. Это длилось секунду. Стилсон легко высвободился. Но и секунды оказалось достаточно.
Все изменилось.
К нему приближались люди - он не видел лиц, только ноги. Но это уже не имело никакого значения.
Все изменилось.
?з глаз потекли слезы. Прикоснувшись к Стилсону, он ощутил на этот раз пустоту. Как если бы коснулся отработанного аккумулятора. Упавшего дерева. Обезлюдевшего дома. Голых книжных полок. Бутылки из-под вина, в которую только свечи вставлять.
Все меркнет, отдаляется.
Обступившие его ноги теряют контуры, расплываются. Он слышал возбужденные голоса, но уже не различал слов - лишь звуки. Угасая, они сливались в одну нежную высокую ноту.
Он скосил глаза и увидел коридор, из которого вышел когда-то давным-давно. Вышел из плаценты на яркий свет. Тогда еще жива была мать, и отец стоял рядом и звал его, пока Джонни к ним не прорвался. Сейчас пришло время вернуться - только и всего. Значит, надо вернуться.
Я своего добился. Каким-то образом добился. Не понимаю как, но добился.
Течение уносило его в сторону этого коридора с хромированными стенами, и он не знал, есть что-нибудь в конце коридора или нет, - неважно, время даст ответ. Угасла нежная нота. Померк свет, сделался туманным. Но он еще был он - мыслящее существо, Джонни Смит.
«Войди в коридор», - думал он. Ну же.
Он думал о том, что, оказавшись в коридоре, он сможет идти.
Часть третья
ВЕСТ? ?З МЕРТВОЙ ЗОНЫ
1
Портсмут, Нью-Гэмпшир
23 января 1979 г.
Дорогой папа!
Это письмо потребует всех моих сил, так что постараюсь быть кратким. Когда ты его получишь, меня скорее всего не будет в живых. Произошло ужасное, и я думаю, все началось задолго до автокатастрофы и комы. Ты в курсе моей экстрасенсорной эпопеи и, возможно, помнишь, как мама клялась перед смертью, что это дело рук господних, что господь возложил на меня некую миссию. Она просила меня не бежать от этой миссии, и я пообещал - не столько всерьез, сколько желая ее успокоить. Смешно сказать, но она, похоже, была по-своему права. Я по-прежнему не очень-то верю в Бога как в реальное Существо, которое все решает за нас и дает нам задания, словно бойскаутам, зарабатывающим почетные значки в Великом Походе под названием Жизнь. Однако я не верю и в то, что происшедшее со мной - всего лишь слепой случай.
Летом 1976 года, папа, я отправился на предвыборное выступление Грэга Стилсона в Тримбулле, входящем в третий избирательный округ Нью-Гэмпшира. Если помнишь, он тогда впервые выставил свою кандидатуру. По пути к трибуне он пожал множество рук, в том числе и мою. В дальнейшее тебе будет трудновато поверить, хотя ты имел возможность убедиться в моем даре. То было одно из моих «озарений», но уже не просто озарение, папа, то было видение, в библейском смысле слова, или что-то вроде. Удивительное дело, оно было не столь отчетливым, как некоторые предыдущие «прозрения», впервые все затягивал странный голубоватый флер, но необыкновенно сильным. Я увидел Грэга Стилсона президентом Соединенных Штатов. В каком году, сказать затрудняюсь, во всяком случае он изрядно облысел. Пожалуй, лет через четырнадцать, от силы восемнадцать. Мой дар, как ты знаешь, состоит в том, чтобы видеть, а не истолковывать, а тогда картину застилала эта странная голубая дымка, однако я разглядел достаточно. Если Стилсон станет президентом, международная ситуация еще более ухудшится, а она и без того скверная. Если Стилсон станет президентом, он в конце концов развяжет ядерную войну. Думаю, первой вспыхнет Южная Африка. ? еще я думаю, что в этой короткой кровопролитной войне дело не ограничится ракетной пикировкой между двумя-тремя державами - вовлечено будет стран двадцать, не считая террористических групп.
Папа, я понимаю, это похоже на бред. Мне самому это кажется бредом. Однако у меня нет ни малейших сомнений - как ни крути, угроза страшна и неотвратима.
Ни ты, ни кто другой не знает, что я сбежал от Чатсвортов вовсе не из-за пожара в ресторане. Наверно, я бежал от Грэга Стилсона и от своей миссии. Как ?лия, укрывшийся в пещере, или ?она, оказавшийся во чреве кита. Понимаешь, я думал: поживем - увидим. Поживем и увидим, появятся ли реальные приметы этой чудовищной перспективы. Вероятно, я бы и по сей день ждал, если бы прошлой осенью головные боли не усилились, а тут еще эта история в дорожной бригаде, где я работал. Надо полагать, Кит Стрэнг, наш бригадир, припомнит обстоятельства…
2
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Опрос ведет главный юрисконсульт комитета Норман Д. Верайзер.
Свидетель - Кит Стрэнг,
проживающий по адресу: 1421, бульвар Дезерт, Финикс, штат Аризона.
Дата - 17 августа 1979 г.
Верайзер: В то время, если я не ошибаюсь, Джон Смит служил в управлении общественных работ города Финикса?
Стрэнг: Да, сэр.
В.: Это было в начале декабря 1978 года?
С.: Да, сэр.
В.: Случилось ли что-нибудь примечательное 7 декабря? Что-нибудь относящееся к Джону Смиту?
С.: Да, сэр. Еще как случилось.
В.: Расскажите, пожалуйста, об этом комитету.
С.: Мне надо было сходить в главный гараж, набрать оранжевой краски - две канистры по сорок галлонов. Мы ведь размечаем дороги. В тот день Джонни, то есть Джонни Смит, размечал Роузмонт-авеню. Так вот, вернулся я примерно в четверть пятого, минут за сорок пять до конца рабочего дня, и тут ко мне подходит Герман Джоэллин, мы с ним уже беседовали, и говорит: «Ты бы, Кит, глянул, как там Джонни. Что-то с ним неладно. Я к нему обращаюсь, а он вроде не слышит. Чуть меня не задавил. Ты бы привел его в чувство». Так и сказал. Я спрашиваю: «А что с ним, Герми?» А он мне: «Глянь своими глазами, по-моему, этот тип немножечко того». Приезжаю я туда и поначалу вижу - все в норме. А потом - бац!
В.: Что же вы увидели?
С.: На дороге?
В.: Да.
С.: Линия, гляжу, пошла вкось. Сначала чуть-чуть - там зигзаг, там клякса… Короче, перестала быть прямой. А Джонни в нашей бригаде всегда считался лучшим разметчиком. Ну а дальше началось вообще не поймешь что. Всю дорогу разрисовал петлями и загогулинами. Кое-где даже несколько кругов на одном месте сделал. А ярдов сто и вовсе по обочине линию протянул.
В.: ? как вы поступили?
С.: Я остановил его. То есть не сразу. Поравнялся с ним и давай кричать. Раз пять, наверное, крикнул, а он вроде и не слышит. Потом как развернется - и у меня на боку вот такая вмятина. А машина, между прочим, казенная. Тогда я начал сигналить и опять закричал, и на этот раз он, видно, услышал. Тормознул и смотрит на меня. Ты что же, спрашиваю, делаешь?
В.: ? что он ответил?
С.: Он сказал «привет». ? все. «Привет, Кит». Как будто все в ажуре.
В.: ? как вы отреагировали?
С.: Я, признаться, сорвался. Прямо озверел. А Джонни озирается по сторонам и держится за борт, будто выпасть боится. Тут я вижу, что он совсем плох, он всегда был худющий, а тут еще весь побелел, и рот у него… как бы сказать… вниз опустился. Сначала он даже не понимал, о чем ему толкую. Но потом обернулся и увидел, что творится с линией.
В.: ? что же он сказал?
С.: ?звинился. Потом… закачался, что ли, и прикрыл лицо рукой. Я спросил, что с ним, а он… понес какую-то чушь. Полную ахинею.
В.: Мистер Стрэнг, комитет особенно интересует все, что говорил Смит, - его слова могут многое прояснить. Постарайтесь поточнее вспомнить, что он сказал.
С.: Сначала он сказал, что все в порядке, вот только пахнет паленой резиной. Мол, покрышки горят. На костре. Потом он говорит: «Аккумулятор взорвется, если вы его подключите». ? еще что-то вроде: «Оба динамика на солнце. Так что деревья будут в сохранности». Точнее не вспомню. Я же говорю, чушь какая-то.
В.: Что произошло дальше?
С.: Он начал вываливаться. Я схватил его за плечо, и рука его - та, которой он прикрывала лицо, - упала. Я увидел, что правый глаз у него как будто кровью налит. ? тут он потерял сознание.
В.: Больше он ничего не сказал перед тем, как потерять сознание?
С.: Сказал, сэр.
В.: Что же?
С.: Он сказал: «О Стилсоне, папа, подумаем после, сейчас он в мертвой зоне».
В.: Вы точно помните? Он произнес именно эти слова?
С.: Да, сэр. Я их никогда не забуду.
3
…очнулся я в ремонтной мастерской, в самом начале Роузмонт-авеню. Кит сказал, чтобы я немедленно шел к врачу, иначе он не допустит меня к работе. Мне стало страшно, папа, но не из-за того, о чем подумал Кит. В общем, я сходил к невропатологу, которого рекомендовал мне Сэм Вейзак в своем письме в начале ноября. Видишь ли, я написал Сэму, что побаиваюсь водить машину, так как иногда у меня двоится в глазах. Сэм сразу же подтвердил, что симптомы очень тревожные, но не рискнул ставить диагноз на расстоянии и посоветовал обратиться к доктору Вэнну.
К Вэнну я пошел не сразу. Мозг может сыграть злую шутку с каждым, и я полагал, пока не произошел случай с дорожной разметкой, что эти симптомы - явление временное и все наладится. Видимо, я просто не хотел думать о неблагоприятном исходе. Но дорожная история оказалась последней каплей. Я пошел к врачу потому, что мне стало страшно. Не за себя - за всех.
Словом, я обратился к доктору Вэнну, он меня обследовал и выложил все начистоту. ? выяснилось, что времени у меня меньше, чем я думал, поскольку…
4
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Опрос ведет Норман Д. Верайзер, главный юрисконсульт комитета.
Свидетель - доктор Квентин М. Вэнн, проживающий по адресу: 17, Паркленд-драйв, Финикс, штат Аризона.
Дата - 22 августа 1979 г.
Верайзер: Когда вы закончили обследование и поставили диагноз, вы пригласили Джона Смита?
Вэнн: Да. Это был трудный разговор. Такие разговоры легкими не бывают.
В.: Вы не могли бы вкратце рассказать, о чем у вас шла речь?
Вэнн: Пожалуй. Я полагаю, что в этих необычных обстоятельствах имею право нарушить врачебную тайну. Прежде всего я сказал Смиту, что случившееся вызвало у него сильное эмоциональное потрясение. Он подтвердил это. Правый глаз у него был очень красный из-за лопнувшего капилляра, хотя и наблюдалось некоторое улучшение. Позвольте мне объяснить на схеме…
(Часть стенограммы опущена.)
В.: Как на это реагировал Смит?
Вэнн: Он спросил меня о последней стадии. Это его слова - «последняя стадия». Должен сознаться, что его спокойствие и мужество произвели на меня впечатление.
В.: ? какой же представлялась вам последняя стадия?
Вэнн: Простите? Мне казалось, я внес достаточную ясность. У Джона Смита была прогрессирующая опухоль в теменной области головного мозга.
(Волнение в зале; короткий перерыв.)
В.: ?звините, доктор, за эту вынужденную паузу. Я бы хотел напомнить присутствующим, что у нас рабочее заседание комитета и что идет расследование, а не программа ужасов. Прошу соблюдать порядок, в противном случае я прикажу очистить зал.
Вэнн: Я к вашим услугам, мистер Верайзер.
В.: Благодарю вас, доктор. Не сообщите ли вы комитету, как Смит воспринял это известие?
Вэнн: Спокойно. Поразительно спокойно. Хотя и признался, что ему страшно. Думаю, он уже сам поставил себе диагноз, и этот диагноз совпал с моим. А потом спросил, сколько ему осталось жить.
В.: ? каков был ваш ответ?
Вэнн: Я сказал, что вопрос этот беспредметен, пока не определены дальнейшие шаги. Я сказал, что необходима операция. Хочу отметить, что тогда мне не было ничего известно о его коме и необыкновенном - почти сверхъестественном - выздоровлении.
В.: Что же он ответил?
Вэнн: Что операции не будет. Спокойно, но твердо: никакой операции. Надеюсь, сказал я, вы передумаете - ведь отказываясь от операции, вы подписываете себе смертный приговор.
В.: Смит как-нибудь реагировал на это?
Вэнн: Он попросил меня уточнить, сколько он проживет без операции.
В.: Вы сообщили ему свое мнение?
Вэнн: Да, в общих чертах. Я сказал, что процесс развития опухоли трудно прогнозировать и что у некоторых моих пациентов опухоль дремала и по два года, - правда, такие случаи нетипичны. Я сказал, что без операции он может реально рассчитывать на восемь месяцев, максимум на год и восемь месяцев.
В.: ? тем не менее от отказался от операции?
Вэнн: Да.
В.: Не произошло ли что-нибудь необычное, когда Смит выходил из вашего кабинета?
Вэнн: Я бы сказал - более чем необычное.
В.: Пожалуйста, расскажите обо всем комитету.
Вэнн: Я тронул Смита за плечо - думал задержать его на несколько минут. Не хотелось, как вы понимаете, сразу отпускать человека после таких слов. ? когда я к нему прикоснулся, мне что-то передалось… словно током ударило, и в то же время было странное ощущение, будто он из меня высасывает, выкачивает… вытягивает что-то. Готов согласиться, это весьма субъективное описание, но, учтите, его дает человек, чье ремесло состоит как раз в том, чтобы делать профессиональные наблюдения. Ощущение, можете мне поверить, не из приятных… Я… отшатнулся… а он вдруг говорит: позвоните жене, Стробери сильно расшибся.
В.: Стробери?
Вэнн: Да, именно так. Это брат жены… его зовут Стэнбери Ричардс. Мой младший сын, когда был маленький, звал его дядя Стробери. Я не сразу сообразил, о ком речь. Вечером говорю жене, что надо бы позвонить брату - он живет в городе Кус-Лейк, штат Нью-Йорк.
В.: Она позвонила?
Вэнн: Да. Они мило поболтали.
В.: То есть ваш шурин, мистер Ричардс, был вполне здоров?
Вэнн: Да, вполне. Но на следующий неделе он красил дом, упал с лестницы и сломал позвоночник.
В.: Доктор Вэнн, верите ли вы, что Джон Смит предвидел это? Верите ли вы, что у него было прозрение?
Вэнн: Не знаю. Но думаю… это не исключено.
В.: Благодарю вас, доктор.
Вэнн: Могу я кое-что добавить?
В.: Разумеется.
Венн: если он действительно был отмечен проклятьем, - да, я называю это проклятьем, - я надеюсь, господь будет милосерден к измученной душе этого человека.
5
…и все, я знаю, станут говорить, будто я задумал и осуществил это из-за опухоли, но ты не верь им, папа. Это неправда. Опухоль - просто несчастье, которое, как я сейчас думаю, давно уже гналось за мной и наконец меня настигло. Опухоль находится в том месте, что я ушиб во время автокатастрофы, и, по-видимому, в том самом месте, которое я ушиб в детстве, гоняя на коньках по Круглому пруду. ?менно тогда у меня было первое «озарение», вот только подробности забылись. Потом было другое, перед самой автомобильной катастрофой, на ярмарке в Эсти. Спроси Сару, она наверняка помнит. Опухоль расположена в той области мозга, которую я всегда называл «мертвой зоной». Видишь, так все и оказалось. Вот она, горькая правда. Бог… судьба… промысел… рок… как ни назови, это нечто словно протягивает твердую и властную руку, чтобы опять привести весы в равновесие. Я мог наверняка погибнуть в автокатастрофе, а то и раньше, на Круглом пруду. ? я верю: когда я исполню то, что должен исполнить, весы вновь придут в абсолютное равновесие.
Я люблю тебя, папа. Самое ужасное - ужаснее может быть лишь убеждение, что единственным выходом из безвыходного положения, в котором я оказался, является снайперский выстрел, - это, все понимая, оставлять тебе в удел не только скорбь, но еще и ненависть тех, для кого Стилсон - сама доброта и справедливость…
6
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Ведет опрос помощник главного юрисконсульта комитета Альберт Ренфрю.
Свидетель - доктор Сэмюэл Вейзак, проживающий по адресу: 26, Харлоу Корт, Бангор, штат Мэн.
Дата - 23 августа 1979 г.
Ренфрю: Дело идет к перерыву, доктор Вейзак, и мне бы хотелось от лица комитета поблагодарить вас за участие в этом долгом, четырехчасовом разговоре. Вы существенно прояснили события.
Вейзак: Рад был помочь.
Р.: Доктор Вейзак, у меня к вам последний вопрос - может быть, самый важный. ?нтересующий нас момент затронут в письме Джона Смита к отцу, которое здесь зачитывалось. Вопрос следующий…
В.: Нет.
Р.: Простите, не понял.
В.: Вы собирались спросить меня, не опухоль ли заставила Джонни в тот день в Нью-Гэмпшире нажать на спусковой крючок, так?
Р.: Собственно, я действительно…
В.: Отвечаю: нет. Джонни Смит до конца своих дней был человеком разумным, мыслящим. Об этом говорит его письмо к отцу, а также письмо Саре Хэзлит. Да, он жил под невыносимым, почти божественным бременем власти или, если угодно, проклятия, как выразился мой коллега доктор Вэнн. Но он не был ни сумасшедшим, ни человеком, чьи действия определяются навязчивыми идеями, вызванными нарушением внутричерепного давления, если такая зависимость вообще возможна.
Р.: Но, согласитесь, у Чарлза Уитмена, прозванного «техасским снайпером», тоже была…
В.: Опухоль мозга? Да. ? у пилота восточных авиалиний, чей самолет разбился во Флориде несколько лет назад, - тоже. Но ни в том, ни в другом случае никто не утверждал, что всему виной была опухоль. Позволю себе напомнить вам имена других печально известных личностей - например, Ричард Спек, или пресловутый «сын Сэма», или Адольф Гитлер, - у них не было опухоли мозга, однако они стали убийцами. ?ли тот же Фрэнк Додд, преступник из Касл-Рока, которого разоблачил Джонни. Комитет может счесть поступок Джонни противоестественным, но это был поступок человека в здравом уме. Вероятно, истерзанного мучительными сомнениями… но в здравом уме.
7
…а главное, я хочу, чтобы ты понял: за этим шагом стоят долгие и мучительные раздумья. Даже если человечество выгадает лишние четыре года, два года, хотя бы восемь месяцев, чтобы во всем разобраться, - дело того стоит. Это порочный путь, но он может оказаться единственно правильным. Не знаю. Во всяком случае, играть Гамлета я больше не намерен. Я слишком хорошо знаю, как опасен Стилсон.
Папа, я тебя очень люблю. Поверь мне.
Твой сын Джонни
8
Выдержка из свидетельских показаний,
заслушанных так называемым «Стилсоновским комитетом»
под председательством сенатора от штата Мэн Уильяма Коэна.
Опрос ведет помощник главного юрисконсульта комитета Альберт Ренфрю.
Свидетель - Стюарт Клоусон, проживающий на Блэкстрэп-роуд, Джэксон, штат Нью-Гэмпшир.
Ренфрю: ?так, вы захватили с собой фотоаппарат, мистер Клоусон?
Клоусон: Точно! Перед самым уходом. Я вообще чуть было не остался дома в тот день, хотя мне и нравится Грэг Стилсон… то есть нравился до того, как все случилось. Понимаете, мне этот общественный центр был как кость в горле.
Р.: ?з-за экзамена на водительские права?
К.: Ну да. Надо же было такого дурака свалять. Но потом я сказал себе: какого черта! ? пошел. А в результате этот снимок. ? какой! Еще разбогатею, вот увидите. Это, пожалуй, не хуже, чем водружение флага на ?во Джима.
Р: Молодой человек, я надеюсь, вы не считаете, что все было отрепетировано специально для вас?
К.: Конечно, нет! Что вы! Просто я хотел сказать… э-э… сам не знаю, что я хотел сказать. Понимаете, это произошло прямо перед моим носом, ну и… как бы вам сказать… В общем, здорово, что мой «Никон» оказался при мне.
Р.: Вы сфотографировали Стилсона в тот момент, когда он поднял ребенка?
К.: Да, сэр. Томми Робсона.
Р.: Это и есть тот снимок в увеличенном виде?
К.: Точно, моя фотография.
Р.: Что же произошло после того, как вы сделали снимок?
К.: За мной бросились два этих бандита. Они орали: «Отдай камеру, парень! Брось ее, су…» Ну, в общем, в таком духе.
Р.: А вы бежали от них.
К.: Бежал? Еще как бежал! Они гнались за мной почти до самых гаражей. Один чуть не схватил меня, но поскользнулся на льду и упал.
Коэн: Молодой человек, позволю вам заметить, что, убежав от этих бандитов, вы выиграли главный забег в своей жизни.
К.: Благодарю вас, сэр. То, что Стилсон сделал тогда… это, конечно, надо было видеть, но вообще… закрываться маленьким ребенком - дальше уже ехать некуда. Да уж, теперь Нью-Гэмпшир не выберет его даже в бригаду по отлову собак. Даже если…
Р.: Благодарю вас, мистер Клоусон. Вы свободны.
9
Снова октябрь.
Долго не могла Сара решиться на эту поездку, но пришел час, когда она почувствовала, что откладывать дальше невозможно. Она оставила детей на миссис Эйблнеп - у них теперь была прислуга, и две машины вместо маленького красного «пинто», и годовой доход Уолта подбирался к тридцати тясячам - и отправилась одна в Паунэл сквозь пылающее зарево поздней осени.
Приехав на место, она поставила машину на обочине живописной проселочной дороги и перешла на другую сторону, где было кладбище. Маленькая потускневшая дощечка на каменном столбе возвещала, что это
БЕРЕЗОВАЯ РОЩА.
Каменная ограда, ухоженные могилы. Несколько выцветших флагов еще сохранились со Дня памяти павших, тому пять месяцев. Скоро они будут погребены под снегом.
Она шла медленно, никуда не торопясь, и ветер трепал подол ее темно-зеленой юбки. Здесь лежали поколения БОУДЕНОВ и целый клан МАРСТЕНОВ, здесь, объединенный высоким мраморным обелиском, покоился род П?ЛЛСБЕРР?, восходящий к 1750 году.
А в глубине, возле самой ограды, она увидела сравнительно новую могильную плиту с простой надписью:
ДЖОН СМ?Т.
Сара опустилась на колени, нерешительно тронула камень. В задумчивости провела кончиками пальцев по гладкой поверхности.
10
23 января 1979 г.
Дорогая Сара!
Только что я закончил очень важное письмо отцу, я писал его почти полтора часа. На второе такое же просто не хватит сил, поэтому сразу, как только получишь это письмо, позвони отцу. Позвони ему прямо сейчас, прежде чем читать дальше.
Ну вот теперь, скорее всего, ты все знаешь. Я хочу сказать только, что в последнее время много думал о нашей поездке в Эсти на ярмарку. Если бы меня спросили, какие две вещи тебе больше всего запомнились, я бы ответил: невероятное везение в рулетке (помнишь, там парнишка повторял: «Хотел бы я посмотреть, как вздрючат этого типа»?) и маска, которую я надел для смеха. Я думал тебя повеселить, но ты рассердилась, и все чуть не пошло насмарку. Хотя, пойди все насмарку, я, наверное, не сидел бы сейчас здесь, а таксист по сей день был бы жив-здоров. Впрочем, кто знает. Вероятно, чему быть, того не миновать, и дело все равно кончилось бы пулей, только через неделю, или через месяц, или через год.
Что ж, мы использовали свой шанс, и выпало «на хозяина» - я бы сказал, на двойное зеро. Но я думаю о тебе, Сара, и хочу, чтобы ты это знала. У меня ведь никого не было, кроме тебя, и ничего у нас не было лучше того вечера…
11
- Здравствуй, Джонни, - прошептала она, и ветер отозвался в пылающих кронах; красный лист покружился в чистом голубом небе и, незамеченный, опустился ей на волосы. - Я здесь. Вот я и пришла.
Казалось неуместным говорить здесь вслух - только сумасшедший, сказала бы она раньше, может разговаривать на кладбище с мертвыми. Но вдруг с ней произошло что-то удивительное - чувства нахлынули с такой силой, что у нее перехватило горло и пальцы сцепились намертво. А почему бы и не поговорить с ним; как-никак позади девять лет, и сейчас подводится черта. Завтра будет Уолт, и дети, и улыбки тех, кто слушает выступления ее мужа на трибуне, бесконечные улыбки сидящих рядом, на сцене, и, время от времени, заметка с фотографией мужа в воскресном приложении, если политическая карьера Уолта совершит стремительный взлет согласно его трезвым расчетам. Будущее означало, что каждый год прибавит ей несколько седых волос, и она уже не сможет выходить из дому без лифчика, потому что грудь начнет терять форму, и косметику придется продумывать более тщательно; будущее означало занятия гимнастикой в Христианской ассоциации молодых женщин в Бангоре, нескончаемые покупки, новогодние вечеринки и замысловатые шляпки; а тем временем Денни отправится в первый класс, а Джэнис в ясли, и жизнь ее перевалит рубеж научно-фантастических восьмидесятых и вступит в странную и неожиданную фазу - средний возраст.
Провинциальных ярмарок в будущем не ожидалось.
Медленно поползли первые жгучие слезы.
- Ах, Джонни, - сказала она. - Разве мы думали, что все так сложится? Разве думали, что этим кончится?
Она поникла головой, горло сжимали спазмы. Наконец она разрыдалась, и яркий солнечный свет разломился на множество лучей. Ветер, казавшийся таким теплым, словно стояло бабье лето, вдруг обдал февральским холодом ее мокрые щеки.
- За что! - Ее крик взорвал безмолвие БОУДЕНОВ, МАРСТЕНОВ и П?ЛЛСБЕРР?, всей этой усопшей конгрегации, которая могла засвидетельствовать лишь то, что жизнь скоротечна и смерть есть смерть. - О господи, за что!
? тут кто-то коснулся ее шеи.
12
…и ничего у нас не было лучше того вечера, хотя иногда мне с трудом верится, что был 1970 год с волнениями в университетах, и Никсон еще президент, и нет карманных калькуляторов и домашних видеомагнитофонов, нет ни Брюса Спрингстина, ни ансамблей панк-рока. А в иные минуты кажется, что до той поры рукой подать, что она почти осязаема и стоит мне обнять тебя, дотронуться до твоей щеки или шеи, и я смогу увлечь тебя в другое будущее, где нет ни боли, ни мрака, ни горечи выбора.
Что ж, каждый делает, что в его силах, и делать это надо как можно лучше… не всегда получается, но надо стараться. Надеюсь, дорогая, ты будешь поминать меня добрым словом.
Всего тебе самого хорошего.
С любовьюДжонни
13
У нее перехватило дыхание, спина напряглась, зрачки расширились и округлились.
- Джонни?..
?счезло.
Что бы это ни было - исчезло. Она поднялась с колен и осмотрелась - никого, как и следовало ожидать. Хотя вон же он стоит, глубоко засунув руки в карманы, с этой своей ухмылочкой на обаятельном, пусть и не очень красивом лице, стоит, долговязый, прислонившись то ли к памятнику, то ли к столбу кладбищенских ворот, а может, просто к дереву, опаленному догорающим огнем осени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24