- У меня нет брата, так что, думаю, вы не ошиблись дверью. Чем могу быть полезен?
- Ну, может, мы будем полезны друг другу. - Незнакомец поднялся по ступенькам и протянул руку. Джонни пожал ее - Меня зовут Ричард Дис. Журнал «Потусторонний взгляд».
Волосы его, почти совсем седые, по-модному не закрывали уши. ?скусственная седина, изумился Джонни. Что можно подумать о человеке, который говорит как сквозь подушку и красит волосы под седину?
- Вы, наверное, видели наш журнал.
- Да, видел. Он продается у касс в любом супермаркете. Я не даю интервью. Сожалею, но вы зря проделали такой путь. - Журнал действительно продается в супермаркете. Дешевая бумага, заголовки чуть не прыгают со страниц, пытаясь вас задушить.
Ребенок убит пришельцами из космоса, кричит в отчаянии мать.
Продукты, которые отравляют ваших детей.
Двенадцать ясновидящих предсказывают землетрясение в Калифорнии в 1978 году.
- Ну, интервью - это не совсем то, на что мы рассчитываем, - сказал Дис. - Можно сесть?
- Понимаете, я…
- Мистер Смит, я прилетел из Нью-Йорка, потом в Бостоне пересел на игрушечный самолетик, в котором меня не покидала мысль о том, что будет с моей женой, если я умру, не оставив завещания.
- Авиакомпания «Портленд-Бангор»? - спросил Джонни с улыбкой.
- Она самая, - подтвердил Дис.
- Хорошо, - сказал Джонни. - Я потрясен вашим мужеством и преданностью делу. Я выслушаю вас, но в нашем распоряжении не более пятнадцати минут. Мне предписан ежедневный послеобеденный сон.
- Пятнадцать минут вполне достаточно. - Дис придвинулся. - Я выскажу всего лишь предположение, мистер Смит, но мне кажется, что ваш долг составляет что-то около двухсот тысяч долларов. А это уже пахнет жареным, ведь так?
Улыбка Джонни угасла.
- Что и кому я должен, - сказал он, - мое дело.
- Само собой, факт. Простите, если я вас обидел, мистер Смит. «Потусторонний взгляд» хотел бы предложить вам работу. Довольно выгодную.
- Нет. Решительно нет.
- Разрешите мне только изложить вам…
- Я не практикующий экстрасенс, - сказал Джонни. - Не Джин Диксон, не Эдгар Кейс и не Алекс Танноус. Кончим с этим. Не стоит ворошить прошлое.
- Можно я задержу вас еще на несколько минут?
- Мистер Дис, вы по-видимому, не понимаете, что я…
- Несколько минут. - Дис обезоруживающе улыбнулся.
- А как вы, собственно, меня нашли?
- У нас есть внештатный корреспондент из газеты «Кеннебек джорнэл» в глубинке штата Мэн. Он сказал, что хотя вы исчезли с горизонта, но, очевидно, находитесь у своего отца.
- Так, значит, это я его должен благодарить, да?
- Конечно, - с готовностью сказал Дис. - Могу поспорить, вы действительно будете благодарны, когда дослушаете наше предложение до конца. Я начну?
- Хорошо, - сказал Джонни. - Но я не собираюсь менять свое решение только потому, что вы примчались сюда на самолете, нагнавшем на вас страху.
- Дело ваше. У нас свободная страна, не так ли? Еще бы. Как вы, мистер Смит, вероятно, знаете, «Потусторонний взгляд» специализируется на парапсихологии. Откровенно говоря, читатель млеет от наших материалов. Еженедельный тираж три миллиона. Три миллиона читателей каждую неделю, мистер Смит, ничего себе разгончик, а? Как мы этого достигаем? Придерживаемся возвышенного, духовного…
- «Близнецы съедены медведем-людоедом», - пробормотал Джонни.
Дис пожал плечами.
- Что поделаешь, мы живем в суровом мире. Людям нужно рассказывать о таких вещах. Они имеют право знать. Но на каждую статью о предметах низменных у нас приходится три других о том, как безболезненно скинуть вес, как достичь сексуального удовлетворения и совместимости, как приблизиться к богу…
- А вы верите в бога, мистер Дис?
- По правде говоря, нет, - сказал Дис и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. - Но мы живем в демократической, величайшей стране мира, так? Каждый человек - сам себе пастырь. Все дело в том, что наши читатели верят в бога. Они верят в ангелов и чудеса…
- ? в изгнание нечистой силы, дьяволов и черные мессы.
- Да, да, да. Вы уловили. У нас спиритуалистическая аудитория. Люди верят во всю эту потустороннюю чепуху. У нас подписаны контракты с десятью экстрасенсами, включая Кэтлин Нолан, самую знаменитую ясновидящую в Америке. Мы хотели бы предложить и вам контракт, мистер Смит.
- Неужели?
- ?менно. Что это будет значить для вас? Ваш портрет и небольшая колонка будут появляться приблизительно раз в месяц в номерах, посвященных исключительно паранормальным явлениям. Придумаем подзаголовок: «Десять известных экстрасенсов из журнала «Потусторонний взгляд» предсказывают второе президентство Форда» или что-нибудь в этом роде. Мы готовим новогодние выпуски, а также специальные номера ко Дню независимости - о путях Америки в грядущем году; обычно они насыщены информацией, стреляем вхолостую по внешней и экономической политике, даем всякую смесь.
- Мне кажется, вы не понимаете, - сказал Джонни. Он говорил очень медленно, как будто перед ним сидел ребенок: - У меня раза два случались озарения - пожалуй, можно считать, что я «видел будущее», - но это не зависело от меня. Я с таким же успехом способен предсказать второе президентство Форда, как и подоить быка.
- Кто сказал, будто вам придется что-нибудь делать? - удивился Дис. - Все колонки пишут наши штатные сотрудники.
- Штатные?… - Джонни, вконец потрясенный, уставился на журналиста.
- Конечно, - сказал Дис, теряя терпение. - Например, один из наших самых преуспевающих ребят в последние годы - Фрэнк Росс, он специализируется на стихийных бедствиях. Отличный парень, но, бог мой, он же девяти классов не кончил. Прослужил два срока в армии, а когда мы нашли его, он вылизывал автобусы на городском автовокзале в Нью-Йорке. По-вашему, мы могли доверить ему колонку? Да он слово «корова» не напишет без ошибок.
- Но предсказания…
- Свобода слова, полная свобода слова. Вы бы поразились, с каким удовольствием проглатывает читатель самую дикую ложь.
- Ложь, - повторил ошеломленный Джонни. Он даже удивился тому, что начинает злиться. Его мать покупала «Потусторонний взгляд» с незапамятных времен, когда там еще печатались снимки разбитых и залитых кровью автомашин, отрубленных голов, тайно сделанные фотографии казней. Она верила каждому слову. Очевидно, как и почти все остальные 2 999 999 читателей. А тут перед ним сидит этот тип с крашенными под седину волосами, в ботинках за сорок долларов и рубашке, только что вынутой из магазинной коробки, так что видны складки, и толкует о журнальных утках.
- Все отработано, - продолжал Дис. - Если вы наткнетесь на что-нибудь интересное, нужно лишь позвонить в журнал за наш счет, мы отдаем это дело в профессиональные руки, и материальчик готов. Мы имеем право включать ваши колонки в ежегодную антологию «Потусторонний взгляд на грядущее». Вы, однако, вольны подписать любой контракт с издательством. Мы можем только запретить печататься в другом журнале, но вообще-то редко этим пользуемся. А платим мы шикарно. Даже больше, чем указано в контракте. Так сказать, хорошая подливка к картофельному пюре. - Дис хохотнул.
- ? сколько же это может составить? - спросил Джонни, растягивая слова. Он сжимал подлокотники качалки. В правом виске ритмично пульсировала вена.
- Первые два года - по тридцать тысяч, - сказал Дис. - А если вы окажетесь популярным, эта сумма будет пересмотрена. ? еще. Все наши экстрасенсы имеют специализацию. Насколько я понимаю, у вас хорошо получается контакт с предметами. - Дис мечтательно прикрыл глаза. - Я уже вижу вашу колонку в журнале, дважды в месяц - зачем закапывать клад? «Джон Смит приглашает читателей «Потустороннего взгляда» присылать личные вещи для парапсихологического исследования…» Что-нибудь в этом роде. Конечно, мы оговорим, что следует присылать вещички подешевле, потому что они не будут возвращаться. Но сейчас я вас удивлю. Знали бы вы, какие встречаются психи, прости их, господи. Чего они только не присылают! Бриллианты, золотые монеты, обручальные кольца… мы можем оговорить в контракте, что все присланное становится вашей собственностью.
Перед глазами у Джонни заплясали матово-красные пятна.
- Люди пришлют свои вещи, а я оставлю их себе. Я вас правильно понял?
- Точно. Все будет в наилучшем виде. Главное, предусмотреть это в контракте. Еще немного подливки к вашему картофельному пюре.
- Предположим, - сказал Джонни, стараясь говорить ровным и спокойным голосом, - предположим, я позвоню и скажу, что тридцать первого сентября семьдесят шестого года президент Форд будет убит…
- Вообще-то в сентябре тридцать дней, - сказал Дис. - А в остальном, по-моему, вы попали в яблочко. У вас, Джонни, все получится само собой. Вы мыслите масштабно. Это хорошо. Вы бы удивились, узнав, как мелко плавают все эти ребята. Боятся, понимаете, рот раскрыть там, где пахнет хорошими денежками. Вот, скажем, Тим Кларк из Айдахо две недели назад написал нам, что у него-де было видение: якобы в будущем году Эрл Батц уйдет в отставку. Я, конечно, прошу прощения за свой французский прононс, но на хрена это кому нужно? Кто такой Эрл Батц для американской домохозяйки? А у вас, Джонни, биотоки что надо. Вы прямо рождены для нашего дела.
- Биотоки, - пробормотал Джонни.
Дис посмотрел на него испытующе.
- Как вы себя чувствуете, Джонни? Вы что-то побледнели…
Джонни думал о женщине, которая прислала шарф. Вероятно, она тоже читает «Потусторонний взгляд».
- С вашего разрешения, я подобью итоги, - сказал Джонни. - Вы платите мне тридцать тысяч долларов в год за мое имя…
- ? ваш портрет, не забудьте.
- За мой портрет и несколько статей, написанных за меня. Плюс материалы, где я отвечаю на вопросы владельцев посылаемых предметов. Как дополнительная приправа к моему картофельному пюре идут вещички, которые я могу оставлять…
- Если юристы это оговорят…
- …в личную собственность. Такова суть сделки?
- Это, Джонни, только скелет сделки. Поразительно, как в жизни одно тянет за собой другое. Через полгода ваше имя будет на устах у всех, и тогда вы развернетесь вовсю. Телевизионное шоу Карсона. Встречи. Лекционные турне. ?, само собой, книга, можете выбирать издательство по вкусу - на экстрасенсов они денег не жалеют. Кэти Нолан начала с такого же контракта, а теперь зашибает больше двухсот тысяч в год. Кроме того, она основала собственную церковь, и налоговые инспекторы не могут тронуть ни цента из ее денег. Наша Кэти своего не упустит. - Дис ухмыльнулся. - Я же говорю вам: вовсю развернетесь.
- Еще бы!
- Ну? Что вы об этом думаете?
Джонни ухватился одной рукой за манжет новенькой рубашки Диса, а другой - за воротник.
- Эй! Какого черта вы…
Джонни обеими руками притянул к себе журналиста. За пять месяцев регулярных физических упражнений он здорово накачал мышцы.
- Ты спрашиваешь, что я думаю, - сказал Джонни. В висках застучало, заломило. - Я скажу тебе. Ты вампир - вот что. Ты пожираешь человеческие надежды. Тебе бы работать на кладбище. Я думаю, твоей матери следовало умереть от рака на следующий же день после того, как она тебя зачала. Если есть ад, надеюсь, ты в нем сгоришь.
- Не смей так со мной разговаривать! - завизжал Дис, как торговка в рыбном ряду. - Совсем рехнулся! Забудь! Забудь обо всем, что я тебе говорил, олух, неотесанный болван! Тебе давали такой шанс! ? не вздумай потом приползти…
- Ты говоришь, словно из-под подушки, - сказал Джонни, вставая. Заодно он поднял и Диса. Рубашка у того вылезла из новых джинсов, под ней оказалась сетчатая майка. Джонни начал размеренно трясти Диса. Тот забыл о своем гневе и заорал благим матом.
Джонни подтащил его к ступенькам веранды, поднял ногу и со всей силы припечатал сзади новенькие «ливайсы». Дис, не переставая орать, пересчитал ступеньки. Он упал на землю и растянулся во весь рост. Потом он поднялся, встал и повернулся к Джонни, его аккуратненькая одежда была в пыли. Теперь у нее вид более натуральный, подумал Джонни, но вряд ли Дис это оценит.
- Надо бы напустить на тебя полицейских, - прохрипел Дис. - Я, может, так и сделаю.
- Как хочешь, - сказал Джонни. - Только здешняя полиция не очень-то церемонится с теми, кто сует свой нос туда, куда их не просят.
На дергающемся лице Диса отразилось все сразу: страх, ярость и изумление.
- Если сунешься к нам, уповай на бога, - сказал он.
Голова у Джонни раскалывалась, но он старался говорить спокойно.
- Вот и хорошо, - ответил он. - Золотые слова.
- Ты еще пожалеешь, вот увидишь. Три миллиона читателей. А это тоже кое-что значит. Когда мы разделаемся с тобой, никто уже тебе не поверит, даже если ты предскажешь весну в апреле. Не поверят, даже если ты подтвердишь, что очередной чемпионат мира начнется в октябре. Не поверит, даже если… если… - Дис захлебнулся от ярости.
- Проваливай-ка ты отсюда, мозгляк, - сказал Джонни.
- Плакала твоя книжка! - визгливо закричал Дис, очевидно не придумав более страшной угрозы. С дергающимся лицом и в покрытой пылью рубашке он походил на мальчишку, бьющегося в истерике. Его бруклинский акцент до того усилился, что стал совсем провинциальным: - Тебя оборжут во всех издательствах Нью-Йорка! Редакторы бульварных листков не подпустят такого дурака и близко, когда я тебя разложу! Есть много способов уделать подобных умников, и мы тебя, дерьмо собачье, уделаем! Мы…
- Пожалуй, возьму-ка я свой «ремми» и пристрелю тебя, чтобы не ходил по чужой земле, - уронил Джонни.
Дис отступил к своей взятой напрокат машине, продолжая извергать угрозы и ругань. Джонни наблюдал за ним с веранды; в голове невыносимо стучало. Дис сел в машину, истошно взревел мотор, взвизгнули колеса, поднимая тучи пыли. Выезжая, он так вильнул, что сбил чурбак, на котором Джонни колол дрова. Несмотря на головную боль, Джонни чуть-чуть улыбнулся. Поставить чурбак на место гораздо проще, чем Дису объяснить в компании «Херц» большую вмятину на крыле «форда».
Разбрасывая колесами гравий, Дис выехал на дорогу. Послеполуденное солнце снова заиграло на хромированных деталях машины. Джонни вернулся в кресло-качалку, приложив руку ко лбу и приготовился переждать головную боль.

2
- Что? вы решили сделать? - спросил банкир. Внизу, за окном, по спокойной Главной улице Риджуэя, штат Нью-Гэмпшир, сновали машины. В кабинете банкира на третьем этаже на стенах, обшитых сосновыми панелями, висели литографии Фредерика Ремингтона и фотоснимки, запечатлевшие хозяина кабинета на приемах, торжествах и разнообразных вечеринках. На столе лежал прозрачный кубик с фотографиями его жены и сына.
- Решил в будущем году выдвинуть свою кандидатуру в палату представителей, - повторил Грэг Стилсон. На нем были брюки цвета хаки, синяя рубашка с закатанными рукавами и черный галстук с синим рисунком. Он казался здесь неуместным, словно в любой момент мог вскочить и приняться крушить все вокруг - опрокинет стол, стулья, кресла, скинет на пол ремингтоновские литографии в дорогих рамках, сорвет портьеры.
Банкир Чарльз Гендрон, по прозвищу Цыпа, президент местного «Клуба львов», рассмеялся - правда, как-то неуверенно. Стилсон умел заставить людей чувствовать себя неуверенно. Вероятно, Грэг рос чахлым ребенком, он любил повторять, что его «чуть не сдувало при сильном ветре», но в конце концов отцовские гены взяли свое, и в кабинете Гендрона он выглядел совсем как чернорабочий с нефтяных промыслов Оклахомы, где работал отец.
Стилсон нахмурился, услышав смешок Гендрона.
- Я хочу сказать, Грэг, что у Джорджа Харви могут быть на этот счет свои соображения. - Джордж Харви не только стоял за кулисами политической жизни города, но был еще и крестным отцом республиканской партии в третьем округе.
- Джордж не скажет «нет», - спокойно произнес Грэг. Волосы его слегка тронула седина, но лицо вдруг стало таким же, как много лет назад, когда он до смерти забил собаку на ферме в Айове. - Джордж в стороне, - терпеливо продолжал Грэг, - на моей стороне, улавливаете? Я не собираюсь наступать на его любимую мозоль, потому что стану независимым кандидатом. Но я не собираюсь еще двадцать лет ходить в мальчишках и лизать чужие ботинки.
Цыпа Гендрон сказал неуверенно:
- Вы не шутите, Грэг?
Грэг снова нахмурился, на этот раз предостерегающе.
- Цыпа, я никогда не шучу. Люди… думают, что я шучу. «Юнион лидер» и эти кретины из «Дейли демократ» думают, что я шучу. Но вы поговорите с Джорджем Харви. Спросите его, шучу я или делаю дело. Да и вам следовало бы знать меня получше. Разве мы не вместе прятали концы в воду, а, Цыпа?
На суровом лице Грэга неожиданно появилась холодящая улыбка - холодящая для Гендрона потому, что тот позволил Стилсону втянуть себя в кое-какие строительные махинации. Они заработали хорошо, действительно хорошо, ничего не скажешь. Но в силу ряда обстоятельств застройка Саннингдейлcкой территории (да, честно говоря, и Лорелской тоже) не была на сто процентов законной. Например, дали взятку представителю АООС, и это еще цветочки.
С Лорелской территорией все уперлось в старика, который жил за Риджуэйским шоссе и не желал продавать свой участок; для начала четырнадцать его цыплят вдруг подохли от какой-то таинственной болезни; потом сгорел сарай, где он хранил картошку; затем как-то недавно в уик-энд, пока старик навещал сестру, живущую в доме призрения в Кине, кто-то вымазал собачьим дерьмом его гостиную и столовую; и тогда старик продал-таки свой участок, и Лорелская территория попала наконец в нужные руки.
? еще: этот лихач мотоциклист Санни Эллиман снова ошивается вокруг. Они с Грэгом близкие приятели, и если об этом пока не говорит весь город, так только потому, что Грэга привыкли видеть в компании длинноволосых хиппи, педиков и лихих мотоциклистов, которые проходили курс в созданном им Консультационном наркологическом центре; к тому же в Риджуэе применяли довольно необычные меры воздействия. Вместо того чтобы штрафовать или сажать за решетку юных наркоманов, алкоголиков и дорожных нарушителей, городские власти стали их использовать на разных работах. Это была идея Грэга, неплохая идея, банкир первым признал ее ценность. Отчасти благодаря ей Грэг стал мэром.
Но его нынешняя идея была чистым сумасшествием.
Грэг сказал еще что-то. Гендрон не расслышал.
- Простите, - проговорил он.
- Я спросил, не хотите ли вы быть организатором моей избирательной кампании, - повторил Грэг.
- Грэг… - Гендрон откашлялся. - Грэг, вы, кажется, не понимаете ситуации, - продолжал он. - От третьего округа в палате представителей конгресса сидит Гаррисон Фишер. Он - республиканец, человек уважаемый, и, по-моему, его не сдвинуть.
- Сдвинуть можно любого, - сказал Грег.
- Гаррисон свой в доску, - ответил Гендрон. - Спросите Харви. Они вместе ходили в школу. Еще небось году в тысяча восьмисотом.
Грэг пропустил мимо ушей эту тонкую остроту.
- Я назову себя Сохатым или еще как-нибудь… и все решат, будто я шут гороховый… а кончится тем, что под смех избирателей третьего округа я въеду в Вашингтон.
- Грэг, вы сумасшедший.
Улыбка Грэга исчезла, словно ее и не было. Лицо его исказилось. Застыло, он вытаращил глаза. Такие бывают у лошади, когда она почует, что ей дали тухлую воду.
- Не вздумайте повторить что-либо подобное, Цыпа. Не дай вам бог.
Банкиру стало совсем худо.
- Грэг, извините. Я просто…
- Так вот, не вздумайте повторить что-либо подобное, если не хотите в один прекрасный день столкнуться нос к носу с Санни Эллиманом возле своего вонючего «империала».
Гендрон беззвучно шевелил губами.
Грэг снова улыбнулся, точно солнце внезапно пробилось сквозь обложные тучи.
- Ну ладно. Не будем ссориться, раз мы собираемся работать вместе.
- Грэг…
- Вы мне нужны, потому что знаете каждого бизнесмена в этой части Нью-Гэмпшира. Как только все закрутится, нам понадобятся большие деньги, так что придется, я думаю, покачать насос. Пора уже мне развернуться в масштабе всего штата, а не только Риджуэя. Полагаю, пятидесяти тысяч долларов хватит, чтобы удобрить местную почву.
Банкира, работавшего во время последних четырех избирательных кампаний на Гаррисона Фишера, так потрясла политическая наивность Грэга, что поначалу он даже не знал, как продолжить разговор. Наконец он сказал:
- Грэг, бизнесмены дают деньги на кампанию не по доброте душевной, а потому, что победитель должен им чем-то отплатить. Если кандидаты идут голова к голове, деловые люди дадут деньги тому, кто имеет шансы на выигрыш, а проигравшего можно потом списать по графе неизбежных расходов. Главное - иметь шансы на выигрыш. Так вот, Фишер…
- Фаворит, - подсказал Грэг. ?з заднего кармана брюк он вытащил конверт. - Вот, взгляните.
Гендрон недоверчиво посмотрел на конверт, затем на Грэга, Грэг ободряюще кивнул. Банкир открыл конверт, у него перехватило дыхание, в обшитом сосновыми панелями кабинете надолго воцарилось молчание. Оно не нарушалось ничем, если не считать легкого жужжания электронных часов на столе банкира да шипения спички, которую Грэг поднес к сигаре. Со стен кабинета смотрели литографии Фредерика Ремингтона. В прозрачном кубике светились семейные снимки. А на стол легло фото банкира: его голова утонула в ляжках молодой черноволосой женщины - впрочем, возможно, и рыжей, поскольку по черно-белым, отпечатанным на мелкозернистой глянцевой бумаге снимкам нельзя было судить о цвете волос. Но разглядеть ее лицо не составляло труда. Кое-кто в Риджуэе сразу сказал бы, что это вовсе не жена банкира, а официантка из придорожного кафе Бобби Стрэнга, расположенного в одном из близлежащих городков.
Снимки банкира, зарывшегося головой в прекрасные формы официантки, особой опасности не представляли: ее лицо было отчетливо видно, а его - нет. Но на других даже бабушка банкира узнала бы своего внука. На этих фото были изображены Гендрон и официантка, осваивавшие целый комплекс сексуальных забав, - вряд ли там были представлены все позиции «Кама сутры», но некоторые из них наверняка не включались в главу «Сексуальные отношения» из пособия по гигиене для риджуэйской средней школы.
Гендрон поднял глаза, лицо его покрылось испариной, руки тряслись. Сердце стучало бешено. Банкир испугался, что оно сейчас разорвется.
Грэг отвернулся от него. Он смотрел в окно на ярко-голубую полоску октябрьского неба, видневшегося между магазинами «Разные мелочи» и «Галантерея».
- Подул ветер перемен, - сказал Грэг. В его отрешенном лице было что-то мистическое. Он взглянул на Гендрона. - Знаете, что мне дал один из этих наркоманов в Центре?
Цыпа Гендрон отупело покачал головой. Дрожащей рукой он массировал левую сторону груди - на всякий случай. Взгляд его возвращался к фотографии. Чертовы фотографии. А если войдет секретарша? Он перестал массировать грудь и начал собирать снимки, засовывая их в конверт.
- Красную книжечку председателя Мао, - начал Грег. ?з его мощной грудной клетки вырвался смешок - когда-то она была такой же хилой, как и все тело, и это вызывало у его кумира-отца почти отвращение. - В книжонке Мао есть цитата… не помню точно, как она звучит, но что-то вроде: «Человек, который почувствовал ветер перемен, должен строить не щит от ветра, а ветряную мельницу». Во всяком случае, смысл такой.
Он наклонился вперед.
- Гаррисон Фишер не фаворит, он уже бывший. Форд тоже бывший. Маски бывший. Хэмфри бывший. Немало политиков по всей стране, начиная от мелкоты и кончая китами, проснутся на следующий день после выборов и обнаружат, что они вымерли, как птица дронт.
Грэг Стилсон сверкнул глазами.
- Хотите знать, как будут развиваться события? Посмотрите на Лонгли из штата Мэн. Республиканцы выдвинули Эрвина, демократы - Митчелла, а когда подсчитали голоса, оба сильно удивились, потому что народ взял да и выбрал губернатором страхового агента из Льюистона, не желавшего иметь дело ни с одной из этих партий. Теперь поговаривают о нем как о темной лошадке, которая, чего доброго, выйдет вперед на президентских выборах.
Гендрон все еще не мог произнести ни слова.
Грег глубоко вздохнул.
- Они-то все будут думать, что я дурака валяю, понимаете? Они и про Лонгли так думали. Только я не шучу. Я строю ветряные мельницы. А вы будете поставлять строительный материал.
Он остановился, и в кабинете снова наступила тишина. Наконец Гендрон прошептал:
- Где вы достали эти снимки? Эллиман постарался?
- Да ну их. Не стоит об этом говорить. Забудьте о снимках. Возьмите их себе.
- А у кого негативы?
- Цыпа, - искренне сказал Грэг, - вы не понимаете ситуацию. Я предлагаю вам Вашингтон. А там развернемся, дружище! Я даже не прошу вас собрать уйму денег. Мне надо только ведро воды, чтобы запустить насос. А когда мы его запустим, доллары сами потекут. Вы водитесь с ребятами, у которых пухлые чековые книжки. Обедаете с ними. ?граете в покер. Выдаете им займы под проценты - какие они сами называют. Так что вы знаете, как защелкнуть на них наручники.
- Грэг, вы не понимаете, вы не…
Грэг встал.
- Вроде того, как я защелкнул на вас, - сказал он.
Банкир смотрел на него снизу вверх. Глаза его беспомощно бегали. Грэг Стилсон подумал, что Гендрон похож на овцу, которую ведут на убой.
- Всего пятьдесят тысяч долларов, - сказал он. - Найдите их.
Он вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Даже сквозь толстые стены Гендрон слышал рокочущий голос Стилсона - Грэг разговаривал с секретаршей. Секретарша - плоскогрудая шестидесятилетняя курица - хихикала со Стилсоном, как школьница. Он был шутом. ?менно это качество в соединении с программой по борьбе с детской преступностью и сделало его мэром Риджуэя. Но народ не посылает шутов в Вашингтон. Не посылал, во всяком случае.
Но это уже не проблема Гендрона. Пятьдесят тысяч долларов на избирательную компанию - вот его проблема. Мысли банкира кружили вокруг нее, как дрессированная белая крыса вокруг тарелки с куском сыра. Возможно, план Грэга и удастся. Да, возможно, и удастся… но кончится ли все на этом?
Белый конверт еще лежал на столе. Улыбающаяся жена смотрела на него из прозрачного кубика. Он сгреб конверт и сунул его во внутренний карман. Это дело рук Эллимана, можно не сомневаться.
Но навел его на эту мысль не кто иной, как Стилсон.
В конце концов, может, он не такой уж и шут. Его оценка политической ситуации семьдесят пятого - семьдесят шестого годов совсем не глупа. Строить ветряные мельницы вместо щитов от ветра… а там развернемся.
Но это уже не проблема Гендрона.
Пятьдесят тысяч долларов - вот его проблема.
Цыпа Гендрон, президент «Клуба львов» и вообще веселый малый (в прошлом году на праздничном параде в Риджуэе четвертого июля он катил на этаком смешном мотоцикле), вытащил из верхнего ящика стола желтый блокнот для официальных записей и начал набрасывать список имен. Дрессированная крыса за работой. А Грэг Стилсон на Главной улице поднял лицо навстречу яркому осеннему солнцу и поздравил себя с хорошо проведенной операцией - во всяком случае, хорошо начатой.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
1
Впоследствии Джонни считал, что если он и оказался все-таки в объятиях Сары - почти через пять лет со дня ярмарки, - то не последнюю роль в этом сыграл визит Ричарда Диса, сотрудника журнала «Потусторонний взгляд». Джонни в конце концов сдался и позвонил Саре, пригласив ее заехать, потому что им овладело страстное желание позвонить хорошему человеку и избавиться от гадкого привкуса во рту. Так он, по крайней мере, убеждал себя.
Он позвонил в Кеннебанк, ответила ее бывшая соседка по комнате, которая сказала, что Сара сейчас подойдет. Трубку положили, и во время минутной паузы он подумал (не очень всерьез), не отказаться ли ему от разговора, чтобы закрыть, так сказать, вопрос навсегда. Затем он услышал голос Сары:
- Джонни. Это ты?
- Он самый.
- Как поживаешь?
- Хорошо. А ты?
- Тоже, - сказала она. - Я рада, что ты позвонил. Я… честно говоря, сомневалась.
- Мальчик с тобой?
- Конечно. Без него я никуда не езжу.
- Почему бы вам не прикатить сюда как-нибудь, прежде чем ты возвратишься к себе на север?
- С удовольствием, Джонни. - Голос ее потеплел.
- Папа работает в Уэстбруке, а я здесь и за повара, и за посудомойку. Он приезжает примерно в половине пятого, и в полшестого мы обедаем. Приглашаю тебя на обед, но предупреждаю: основное единственное мое блюдо - франко-американские спагетти.
Она засмеялась:
- Приглашение принимается. Когда мне лучше приехать?
- Как насчет завтра или послезавтра?
- Завтра подходит, - сказала она после едва заметного колебания. - Тогда до встречи.
- Всего хорошего, Сара.
- ? тебе.
Он в задумчивости повесил трубку, испытывая одновременно возбуждение и чувство вины - без всякой к тому причины. Но ведь мыслям не прикажешь. А мысли его сейчас вертелись вокруг возможных последствий их встречи, о которых, вероятно, лучше не думать.
Ну вот, она все знает. Знает, когда отец приходит домой, - это самое важное, подумал Джонни.
? сам себя мысленно спросил: А что ты будешь делать, если она приедет утром?
Ничего, - ответил он, хотя не очень-то в это верил. Стоило ему подумать о Саре, вспомнить изгиб ее губ, зеленые раскосые глаза, и им овладела слабость, неуверенность в себе, даже отчаяние.
Джонни отправился на кухню и начал не спеша готовить ужин - самый простой, на двоих, на отца с сыном. Жили они по-холостяцки. Не так уж плохо. Мало-помалу Джонни поправлялся. Они беседовали с отцом о тех четырех с половиной годах, которые прошли мимо Джонни, о матери - к этой теме они подбирались осторожно, но все ближе и ближе, словно по спирали. Тут, наверное, важнее было не столько понять то, что случилось с матерью, а прийти к какому-то согласию. Нет, дела не так уж плохи. Всему как бы подводился итог. Для них обоих. А с января он снова будет преподавать в Кливс-Милз, начнется новая жизнь. Он получил от Дейва Пелсена полугодовой контракт, подписал его и отослал назад. Что тогда будет делать отец? Жить дальше, полагал Джонни. У людей вырабатывается привычка, живут себе - и все, разменивают день за днем без особых переживаний, без большого шума. Он будет навещать Герберта почаще, каждый уик-энд, если нужно. Многое так быстро изменилось, что Джонни оставалось лишь медленно двигаться на ощупь, подобно слепцу в незнакомой комнате.
Он поставил жаркое в духовку, пошел в гостиную, включил телевизор, затем выключил. Сел и стал думать о Саре. Ребенок, размышлял он. Если она приедет рано, ребенок за нами присмотрит. Так что все в порядке. Тылы прикрыты.
Но от беспокойных мыслей отделаться не удавалось.

2
На следующий день она появилась в четверть первого на модном маленьком «пинто» красного цвета, проехала по подъездной дорожке, припарковалась и вышла из машины - высокая, красивая; мягкий октябрьский ветерок шевелил ее светлые волосы.
- Привет, Джонни! - крикнула она, подняв руку.
- Сара! - Он спустился вниз и пошел навстречу; она запрокинула лицо, и Джонни осторожно коснулся губами ее щеки.
- Дай-ка я сначала вытащу императора, - сказала она, открывая заднюю дверцу.
- Тебе помочь?
- Нет, мы прекрасно управляемся сами, правда, Денни? Давай, малыш. - Ловким движением она расстегнула ремни, удерживавшие пухлого кроху на сиденье, и взяла его на руки. Денни, несколько обалдевший, с серьезным любопытством оглядел двор, затем его взгляд остановился на Джонни. Он заулыбался.
- Угу! - сказал Денни и замахал ручонками.
- Кажется, он хочет к тебе на руки, - сказала Сара. - Очень странно. Денни - истинный республиканец, весь в отца, он довольно сдержан в проявлении чувств. Хочешь подержать его?
- Конечно, - сказал Джонни с некоторой опаской.
Сара улыбнулась.
- Он не разобьется, да ты и не уронишь его, - сказала она, передавая Джонни малыша. - А если уронишь, он скорее всего подпрыгнет как мячик. Отвратительно толстый ребенок.
- Угу! - произнес Денни, доверчиво обвив рукой шею Джонни и довольно глядя на мать.
- Просто поразительно, - сказала Сара. - Он никогда не идет к… Джонни? Джонни?
Едва ребенок обнял Джонни, как на того нахлынули самые разные чувства, будто его омыли ласковые потоки нежной воды. Джонни заглянул в душу малыша. Ничего темного, ничего тревожного. Все предельно просто. Ни намека на его будущее. Ни беспокойства. Ни горьких воспоминаний. ? никаких слов, лишь ощущение тепла, чистоты и образы - матери, какого-то мужчины, то есть самого Джонни.
- Джонни? - Сара с тревогой смотрела на него.
- А?
- Все в порядке?
Она спрашивает меня о сыне, дошло до него. Все ли в порядке с Денни? Есть ли причины для тревоги? Какие-нибудь неприятности?
- Все отлично, - сказал Джонни. - Если хочешь, пошли в дом, но обычно я торчу на веранде. Еще насидимся у плиты - впереди целый день.
- Что может быть лучше веранды. А Денни, похоже, хочет освоить двор. Большой двор, говорит он. Да, малыш? - Она потрепала сына по волосам, и Денни засмеялся.
- А его можно оставить одного?
- Можно, только вдруг он захочет съесть какую-нибудь щепку.
- Они большие, я их заготовил для растопки, - сказал Джонни, осторожно опуская Денни на землю, словно китайскую вазу династии Мин. - Заодно и размялся.
- Как ты себя чувствуешь?
- По-моему, лучше некуда, - сказал Джонни, вспомнив, как он припечатал Ричарда Диса несколько дней назад.
- Вот и хорошо. А то ты был слабоват, когда я последний раз тебя видела.
Джонни кивнул:
- Операции.
- Джонни…
Он взглянул на нее, и снова все странно соединилось, какие-то догадки, чувство вины и затаенное ожидание чего-то. Она смотрела на него - честно и открыто.
- Что?
- Помнишь… насчет обручального кольца?
Он кивнул.
- Оно было там. Там, где ты сказал. Я выбросила его.
- Выбросила? - Он нисколько не удивился.
- Я выбросила его и ни слова не сказала об этом Уолту. - Она тряхнула головой. - Сама не знаю почему. С тех пор оно не дает мне покоя.
- Не надо об этом думать.
Они стояли на ступеньках, лицом к лицу. Кровь прихлынула к ее щекам, но глаз она не опустила.
- Я хочу, чтобы мы кое с чем покончили, - сказала она просто. - Пока что нам такой случай не представлялся.
- Сара… - начал было он и умолк. Он совершенно не знал, что говорить дальше. Внизу Денни проковылял шесть шагов, плюхнулся на землю и радостно гукнул, не теряя присутствия духа.
- Да, - сказала она. - Не знаю, хорошо это или плохо. Я люблю Уолта. Он порядочный, любить его легко. Единственное, на что я, наверное, способна, это отличить достойного человека от плохого. Дэн - тот парень, с которым я встречалась в колледже, - был из плохих. Ты дал мне почувствовать совсем другое, Джонни. Без тебя я никогда не смогла бы оценить Уолта.
- Сара, ты не должна…
- Нет, должна, - возразила она. Голос ее стал низким и напряженным. - Потому что такое говорится раз в жизни. ? человек либо понимает тебя, либо нет, но в любом случае все сразу становится на свои места, потому что снова затевать такой разговор уже невмоготу. - Она смотрела на него умоляюще. - Ты понимаешь?
- Да, кажется, понимаю.
- Я люблю тебя, Джонни, - сказала она. - ? всегда любила. Я пыталась убедить себя, что мы разлучились по воле божьей. Не знаю. Разве испорченная сосиска - это тоже воля божья? ?ли те двое, мчащиеся среди ночи по шоссе? Единственное, чего я хочу… - Теперь она говорила с каким-то странным нажимом, слова ее звенели в прохладном октябрьском воздухе, словно золотая пластинка под молотком чеканщика:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24