?
- Ведь он любимец публики.
Джонни подумал о молодом человеке, который посадил к себе на плечи сына, чтобы тому было лучше видно Грэга Стилсона. Всем до лампочки. Все равно они скорее для красоты.
- Поэтому он завел себе любимца в ФБР.
- Ну что вам ответить? - Ланкте пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся. - В общем, не думайте, Джонни, что я на этом что-то имею. ?ногда мне становится не по себе. Этот парень прямо-таки излучает магнетические волны. Ткни он в меня пальцем с трибуны и скажи, кто я такой, меня бы вздернули на ближайшем фонаре.
Джонни вспомнил сегодняшнюю толпу и юную красавицу, неистово размахивающую ломтем арбуза.
- Не исключено, - сказал он.
- Поэтому, если вам что-нибудь известно… - Ланкте подался вперед. В его обезоруживающей улыбке появилось что-то хищное. - А может, вы его насквозь просветили, а? Может, оттого и брякнулись?
- Может быть, - сказал Джонни с каменным лицом.
- Ну и?..
У Джонни мелькнула безумная мысль выложить все как есть. Но он тут же раздумал.
- Я видел его по телевизору. День у меня сегодня относительно свободный, вот и решил: дай, думаю, прокачусь, посмотрю на него. Полагаю, я не единственный приезжий сегодня.
- Уж это точно, - воскликнул Бейсс.
- ? все? - спросил Ланкте.
- Все, - сказал Джонни и, поколебавшись, добавил: - Ну, разве что… я думаю, он победит на выборах.
- Никто и не сомневается, - сказал Ланкте. - Если только мы не раздобудем чего-нибудь компрометирующего. А пока я полностью согласен с Бейссом. Держитесь от Стилсона подальше.
- За меня не беспокойтесь. - Джонни скомкал бумажный стаканчик и выбросил его. - Приятно с вами беседовать, джентльмены, но мне еще ехать в Дарем.
- Вы не собираетесь возвращаться в Мэн, Джонни? - как бы мимоходом спросил Ланкте.
- Не знаю. - Он переводил взгляд с поджарого, лощеного Ланкте, выбивавшего новую сигарету о циферблат часов, на Бейсса, крупного, усталого человека с лицом таксы. - Как, по-вашему, он попытается пойти дальше? Если попадет в палату представителей?
- Одному богу известно, - изрек Бейсс, возводя очи горе?.
- Такие приходят и уходят, - сказал Ланкте. Глаза его, темно-карие до черноты, безотрывно изучали Джонни. - Они как какой-нибудь редкий радиоактивный элемент, который моментально распадается. У людей вроде Стилсона нет твердой политической платформы, их временные коалиции быстро разваливаются. Видели сегодня толпу? Студенты и ткачихи превозносят до небес одного и того же человека! Это не политика, это мода, что-то вроде повального увлечения хулахупами, или енотовыми шапками, или париками «а-ля битлз». Он получит место в палате представителей и будет снимать пенки до семьдесят восьмого года. На этом все кончится, помяните мое слово.
Но Джонни сомневался.
2
На следующий день лоб у Джонни расцветился слева всеми цветами радуги. Темно-пурпурный - почти черный - над бровью переходил в красный, а на виске - отвратительное ярко-желтое пятно. Веко припухло, придав физиономии зверское выражение, точно у какого-нибудь подмигивающего фигляра в пошлом ревю.
Он двадцать раз с головой окунулся в бассейн и, тяжело дыша, откинулся в шезлонге. Чувствовал он себя хуже некуда. Минувшей ночью он спал меньше четырех часов, да и эти четыре часа его одолевали кошмары.
- Привет, Джонни… Как поживаете?
Он обернулся. Это был Нго, в рабочем комбинезоне и рукавицах, на лице вежливая улыбка. За его спиной стояла красная тележка с саженцами карликовых сосен, их корни бьши укутаны мешковиной. Вспомнив, как Нго называл сосенки, он сказал:
- Опять, я вижу, сорняки сажаете.
- Да, приходится. - Нго сморщил нос. - Мистер Чатсворт их любит. Я ему говорю: это один смех, а не деревья. Таких деревьев в Новой Англии видимо-невидимо. Тогда он делает так… - Тут лицо Нго сморщилось, и он стал похож на карикатурного монстрика из какой-нибудь передачи на сон грядущий. - ? отвечает: «Ваше дело сажать».
Джонни рассмеялся. В этом весь Чатсворт. Он непременно должен настоять на своем.
- Ну как вам понравилась встреча с кандидатом?
- Очень поучительно, - сказал Нго, вежливо улыбаясь. Взгляд его ничего не выражал. Может, он даже и не заметил, как лучезарно светился лоб у Джонни. - Да, очень поучительно, нам всем очень нравится.
- Прекрасно.
- А как вам?
- Не очень, - сказал Джонни и осторожно прикоснулся пальцами к синяку - до сих пор болело.
- Да, плохо, надо было приложить сырое мясо, - сказал Нго со своей неизменной улыбкой.
- ? как он вам, Нго? Рут Чен и ее сестре? ? всем остальным?
- На обратном пути мы не говорили об этом, так просили преподаватели. Они сказали, чтобы мы обдумали все, что видели. Во вторник мы будем писать в классе, я так думаю. Да, я очень думаю, что мы будем писать классное сочинение.
- ? что же вы напишете в своем сочинении?
Нго поднял глаза к голубому летнему небу. Он и небо улыбнулись друг другу. Нго уже начал седеть. Джонни не знал о нем практически ничего; не знал, была ли у него семья - жена, дети; не знал, когда он покинул страну и откуда он - из Сайгона или из сельской местности. Он понятия не имел о политических убеждениях Нго.
- Мы говорили об игре в «Смеющегося тигра», - сказал Нго. - Помните?
- Да, - сказал Джонни.
- Я расскажу вам про настоящего тигра. Когда я был мальчиком, на нашу деревню стал нападать тигр. Это был le manger d'home - людоед, он ел мальчиков, и девочек, и старых женщин, потому что была война и мужчин в деревне не осталось. Я говорю не про последнюю войну, а про вторую мировую. Ему понравилось человеческое мясо, этому тигру. Кто мог убить такого страшного зверя? В деревне самому молодому мужчине было шестьдесят лет, и у него была одна рука. А самому старшему мальчику, мне, только исполнилось семь. ? вот однажды этого тигра нашли в яме, туда положили приманку - труп женщины. Ужасно, конечно, когда приманка - человек, созданный богом по своему подобию, но еще ужаснее ничего не делать, когда этот злой тигр уносит маленьких детей. Так я напишу в своем сочинении. А дальше я напишу, что злой тигр был еще живой, когда мы нашли его в яме. У него в боку торчал кол, но он был еще живой. Мы били его до смерти мотыгами и палками. Все - старики, женщины, дети. Некоторые маленькие были так напуганы, что обмочились. Тигр свалился в яму, и мы били его до смерти мотыгами, потому что мужчины из нашей деревни ушли воевать с японцами. Я подумал, что ваш Стилсон похож на того злого тигра, он тоже любит человеческое мясо. Я думаю, для него надо вырыть яму и чтобы он в нее свалился. А если он останется жить, его надо бить до смерти.
Он стоял, освещенный ярким летним солнцем, и улыбался Джонни своей вежливой улыбкой.
- Вы правда так считаете? - спросил Джонни.
- Конечно, - ответил Нго. Он говорил спокойно, будто речь шла о совершеннейших пустяках. - Я не знаю, что мне скажет преподаватель, когда я отдам ему такое сочинение. - Он пожал плечами. - Может быть, он скажет: «Нго, вы еще не готовы к Американскому Пути». Но я напишу все, что думаю. А что вы думаете, Джонни? - Он посмотрел на его синяк и отвел взгляд.
- Я думаю, это опасный человек, - сказал Джонни. - Я… я знаю, что он опасен.
- Знаете? - переспросил Нго. - Да, вы, наверное, знаете. А вашим соотечественникам в Нью-Гэмпшире он кажется смешным клоуном. Для них он то же самое, что для многих сегодня этот черный - ?ди Амин Дада. Но не для вас.
- Нет, - сказал Джонни. - ? все же предлагать его убить…
- Политически, - улыбнулся Нго. - Я предлагаю убить его только политически.
- А если это невозможно?
Нго улыбнулся, вытянул указательный палец и резко согнул его.
- Паф, - тихо сказал он. - Паф, паф, паф.
- Нет, - сказал Джонни и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. - Это не выход. Ни при каких обстоятельствах.
- Разве? По-моему, у вас, американцев, это довольно частый выход. - Нго взялся за ручку красной тележки. - Мне пора сажать сорняки. Счастливо оставаться, Джонни.
Джонни провожал глазами этого маленького человека в защитном комбинезоне и мокасинах, тащившего полную тележку крохотных сосенок. Вот он и скрылся за углом дома.
Нет. Убивать - значит сеять зубы дракона. Я верю, что это так. Я свято верю в это.
3
В первый вторник ноября, который выпал на второе число месяца, Джонни Смит сидел в кресле в своей комбинированной комнате-кухне и смотрел телерепортаж о ходе выборов. Чанселлор и Бринкли комментировали результаты голосования в отдельных штатах, которые появлялись на большой электронной карте. К этому времени, незадолго до полуночи, Форд и Картер шли почти вровень. Но победить должен был Картер, Джонни в этом не сомневался.
Грэг Стилсон тоже обошел своих соперников.
Это событие широко освещалось местными средствами информации, но и столичные репортеры тоже уделили этому внимание, сравнивая победу Стилсона с позапрошлогодней победой Джеймса Лонгли, который стал независимым губернатором штата Мэн.
Чанселлор сказал:
- Результаты недавнего голосования показали, что надежда на новое переизбрание республиканского кандидата и многолетнего конгрессмена Гаррисона Фишера оказалась напрасной. Как мы и предвидели, победил Грэг Стилсон, который провел компанию в каске строителя-монтажника с программой, которая включала обещание запустить в космос весь мусор окружающей среды. Он набрал сорок шесть процентов голосов против тридцати одного Гаррисона Фишера. Что касается Дэвида Боуза, то в этом округе, где кандидаты от демократов традиционно непопулярны, он смог получить только двадцать три процента голосов.
- А стало быть, - подхватил Бринкли, - в Нью-Гемпшире настала пора горячих сосисок, во всяком случае на два года.
Оба комментатора улыбнулись и на экране появилась рекламная заставка.
Джонни не улыбался. Он думал о тиграх.
Все время между памятным митингом в Тримбулле и днем президентских выборов было у Джонни заполнено делами. Продолжались его занятия с Чаком, и парень медленно, но уверено продвигался вперед. Летом он пересдал два экзамена за прошлый год, и это никак не отразилось на его спортивных успехах. Теперь, когда заканчивался футбольный сезон, все говорило о том, что Чака включат в состав символичной сборной Новой Англии. ?з Нью-Гепширского университета к нему уже подсылали осторожных дипломатичных разведчиков, но там вынуждены были подождать его еще и следующий год, потому что Чак и его отец решили, что он поступит на подготовительные курсы в Стовингтоне - солидное частное заведение в штат Вермонт. Джонни представлял себе, какую радость принесет это известие тамошним тренерам. Вермонт неизменно выставляют отличные студенческие команды по обычному футболу и никудышные - по американскому. Так что они должны бы дать Чаку полную стипендию, а в придачу еще и золотой ключик от женского общежития. Джонни полагал, что решение в пользу подготовительных курсов целиком правильное. ? правда, как только Чака перестала угнетать угроза скорого тестирования, он сразу сделал большой шаг вперед с Джонни.
В конце сентября Джонни поехал в пятницу в Паунэл на субботу и воскресенье. Весь первый вечер они с Гербертом просидели перед телевизором. Понаблюдав, как отец все время неспокойно крутится в кресле и громко смеется от не очень смешных шуток в развлекательной программе, Джонни спросил, что его тревожит.
- Ничего, - ответил Герберт, нервно усмехаясь и потирая руки, как человек, который узнал, что компания, куда он вложил все сбережения, обанкротилась. - Ничего меня не тревожит. Откуда ты это взял?
- Тогда о чем ты все время думаешь?
Герберт перестал улыбаться, но и дальше потирал руки.
- Не знаю даже, как тебе сказать, Джонни. Дело в том…
- Это как-то связано с Чарлин?
- Ну… да. Да.
- Тогда, рассказывай.
Герберт растеряно посмотрел на него.
- Понравится ли тебе, Джонни, если у тебя в двадцать девять лет появится мачеха?
Джонни широко улыбнулся:
- Очень понравиться. Поздравляю, папа.
Герберт облегченно вздохнул.
- Ну спасибо. Признаюсь откровенно: я немного боялся тебе говорить. Хотя и помню твои слова, когда мы говорили о ней раньше. Но бывает же так, что когда что-то только должно произойти, то человек думает одно, а когда это вот-вот случиться - совсем другое. Я любил твою мать, Джонни. Да и, наверное, буду помнить ее всегда.
- Я знаю, папа.
- Но я одинок, и Чарлин одинока, и… одним словом, мне кажется мы станем опорой друг для друга.
Джонни подошел к отцу и поцеловал его.
- Желаю вам всего наилучшего. Я уверен, что так все и будет.
- Ты хороший сын, Джонни. - Герберт достал из кармана платок и вытер глаза. - Мы же тогда думали, что ты не выживешь. Вернее я так думал. Вера никогда не утрачивала надежду. Она все время надеялась. А я…
- Не надо, папа. Все прошло.
- Нет, я должен сказать, - не унимался Герберт. - Вот уже полтора года я ношу тяжесть на сердце. Я молился о том, что бы ты умер, Джонни. Ты мой родной сын, Джонни, а я молил бога, чтобы он забрал тебя к себе. - Он снова вытер глаза. -Оказалось, что бог немного разумнее меня. Джонни… ты будешь у меня дружком? На свадьбе?
В душе у Джонни шевельнулось что-то похожее на грусть, но это была совсем не грусть.
- С большой охотой, - ответил он.
- Спасибо. Я рад, что… что сказал все. Уже давно у меня на душе не было так хорошо.
- Вы уже назначили день?
- Если честно, да. Как тебе второе января?
- Годится, - сказал Джонни. - Можешь н6а меня рассчитывать. Наверное мы продадим оба дома, - продолжил Герберт. - Уже присмотрели себе небольшую ферму в Биддерфорде. Хорошее место. Двадцать акров, половину занимает лес. Новая жизнь.
- Конечно. Новая жизнь, это здорово.
- Ты не возражаешь против моего намерения продать родное гнездо? - обеспокоено спросил Герберт.
- Немного грустно, - ответил Джонни. - Вот и все.
- Да. Мне тоже. Немного грустно. - Герберт усмехнулся. - Что-то щемит в душе. А у тебя?
- Тоже самое.
- Как тебе там живется?
- Неплохо.
- Как дела у твоего ученика?
- Прекрасно, - ответил Джонни излюбленным словечком отца и улыбнулся.
- Долго ты там будешь?
- Работать с Чаком? Думаю, весь этот учебный год, если они посчитают это нужным. Занятия с одним учеником - Это совсем новое для меня дело. Мне нравится. ? вообще это хорошая работа. По-настоящему хорошая.
- А потом, что будешь делать?
Джонни покачал головой.
- Еще не знаю. Но одно знаю точно.
- Что?
- То, что сейчас поеду и привезу бутылочку шампанского. ? мы ее выпьем.
? тогда, в тот сентябрьский вечер, отец встал с кресла и хлопнул его по плечу.
- Вези две, - сказал он.
Совершенно неожиданно Джонни получил письмо от Сары. Они с Уолтом ждали в апреле второго ребенка. Джонни ответил ей, поздравил с радостным событием и пожелал Уолту успехов в достижении его далеко идущих планов. ?ногда он вспоминал те несколько часов, проведенных с Сарой, - несколько длинных, неторопливых часов. Но позволял это себе нечасто: боялся, чтобы эти воспоминания, от частого использования, не поблекли и не выцвели, как выцветают от времени фотографии в школьном альбоме.
В ту осень он несколько раз проводил вечера с женщинами. Один вечер - со старшей, недавно разведенной сестрой девушки Чака, но никакого продолжения эти встречи не имели.
Почти все свободное время этой осенью он провел в обществе Грэгори Аммаса Стилсона.
Он превратился в стилсономана. В комоде под слоями нижнего белья, носков и футболок были припрятаны три блокнота. Блокноты с пометками, размышлениями и ксерокопиями всевозможных публикаций.
От всего этого ему было не по себе. По ночам он исписывал убористым почерком листки с уже наклеенными газетными вырезками и чувствовал себя не то Артуром Бремером, не то Сарой Мур, задумавшей убить президента Форда. Если бы Эдгар Ланкте, бесстрашный рыцарь ФБР, застукал его за этим занятием, в квартире наверняка мигом бы завелись «жучки». А из окна можно было бы увидеть мебельный фургон, только начинен он был бы не мебелью, а микрофонами, кинокамерами и еще бог знает чем.
Он убеждал себя в том, что до Бремера ему далеко и что Стилсон вовсе не стал его навязчивой идеей, но после очередного дня в библиотеке наедине со старыми подшивками и фотокопировальной машиной трудно было в это поверить. Да, трудно в это поверить, когда ты ночь напролет строчишь под лампой, пытаясь найти логическую связь. Почти невозможно в это поверить, когда ты под утро проваливаешься в какую-то черную яму, а тебя оттуда опять вырывает этот кошмар.
Кошмар повторялся почти без изменений: он пожимает руку Стилсону на митинге в Тримбулле. Внезапная темнота. Тоннель. Несущаяся прямо на него, неотвратимая как рок, черная машина с пылающим фонарем. Старый человек с затравленными глазами, произносящий немыслимые в этих обстоятельствах слова присяги. Смятение чувств. ? отрывочные видения, целая гирлянда, вроде разноцветных флажков на распродаже подержанных автомобилей. Внутренний голос подсказывал: видения связаны между собой, это своего рода рассказ в картинках о «Титанике», плывущем навстречу неотвратимому, или, того хуже, Армагеддон, в который непоколебимо верила его мать.
Но что было в этих видениях? Что именно? Они расплывались, дразнили смутными очертаниями… а все эта странная дымка, да, голубая дымка и еще, иногда, желтые тигровые полосы.
Но одно видение - им заканчивались цветные ролики его снов - было отчетливым: крики умирающих, запах тлена. ? километры, километры выжженной земли, оплавленного стекла, искореженного металла, и по этой земле в гордом одиночестве идет тигр. Тигр смеется и в зубах у него… в зубах у него что-то желто-голубое, истекающее кровью.
Этот сон, казалось, сведет его с ума. Глупейший сон. Все эти зыбкие пророчества не стоили ломаного гроша. Выбрось из головы.
Нет, он не мог выбросить и потому продолжал исследовать феномен Стилсона, стараясь убедить себя в том, что это вполне безобидное хобби, а вовсе не опасное помешательство.
Стилсон родился в Талсе. Отец его был чернорабочим на нефтяных промыслах, на одном месте долго не задерживался, хотя, в отличии от других таких же самых, без работы не сидел, благодаря своей физической силе. Мать в молодости, может, и была хорошенькой, но на паре фотографий, которые смог найти Джонни, следы былой привлекательности едва проступали. Если она и была то лихолетье депрессии и жизнь с человеком, за которого вышла замуж, очень быстро все стерли. С фотографий смотрела, жмурясь от солнца, женщина с серым, изможденным лицом, одна из многих тружениц Великой депрессии, в выцветшем ситцевом платье с младенцем - Грэгом - на руках.
Отец Грэга имел неуживчивый характер и к сыну относился прохладно. Грэг рос слабым болезненным ребенком. Не то чтобы отец как-то обижал его, ругал или бил, - этого не было, - но первые девять лет своей жизни Грэг Стилсон постоянно ощущал со стороны отца неприкрытую неприязнь. Однако, единственная фотография отца с сыном, которую достал Джонни, лучилась радостью: они были сфотографированы вместе на нефтепромысле, и рука отца с дружеской беззаботностью обвивала шею сына. ? все же, когда Джонни увидел это фото, у него стиснуло сердце. Гарри Стилсон был в рабочей одежде - грубых штанах и рубашке хаки с двумя накладными карманами - и задорно сдвинутой на затылок каске.
В школу Грэг Стилсон пошел в Талсе, а в десять лет его перевезли в Оклахома-Сити. В предыдущее лето его отец погиб при пожаре на нефтяной скважине, и Мери Лу Стилсон решила перебраться в Оук-Сити, где жила ее мать и где требовались рабочие руки на военном производстве. Шел 1942 год, и время повернулось к лучшему.
В начальной школе Грэг учился хорошо, а потом сплошной чередой пошли неприятности. Прогулы, драки, мелкий обман, а возможно и кражи, хотя доказательств не было. В 1949 году, в предвыпускном классе, он на два дня был исключен из школы за то, что взорвал петарду в туалете.
Во всех конфликтах Мери Лу Стилсон неизменно вставала на сторону сына. Лучшие времена для Стилсонов закончились еще в 1945 году, вместе с военным производством, и миссис Стилсон считала себя и своего мальчика обманутыми и обвиняла в этом весь мир. Ее мать умерла, оставив ей небольшой каркасный дом и больше ничего. Некоторое время миссис Стилсон торговала выпивкой в дешевой забегаловке, потом нанялась официанткой в ночную закусочную. ? когда ее мальчик попадал в очередную неприятность, она готова была перегрызть за него горло, никогда не разбираясь (такое складывалось впечатление), виноват он или нет.
До 1949 года бледный, болезненный мальчик, которого отец называл хлюпиком, куда-то подевался. По мере того, как Грэг Стилсон взрослел, он все больше становился похож на отца. С тринадцати до семнадцати лет он подрос на шесть дюймов и набрал семьдесят фунтов веса. Спортом в школе он не увлекался, но ухитрился достать атлас упражнений атлетической гимнастики, а потом и комплект гирь и гантелей. Бывшего хлюпика стало небезопасно трогать.
Как догадывался Джонни, Стилсона десятки раз чуть не исключили из школы. Да и ареста он избегал, судя по всему, только невероятному везению.
«Если бы он имел хоть один серьезный привод», - часто думал Джонни. Это положило бы конец всем тревогам, потому что уголовный преступник не имеет права баллотироваться на высокие гражданские посты.
…Грэг Стилсон окончил школу - кстати, с самым плохим аттестатом - в июне пятьдесят первого. Несмотря на неважные отметки, с мозгами у него было все в порядке. К тому же бойкий язык, обаятельная внешность. Он ждал своего звездного часа. А пока устроился на лето подручным на бензоколонке.
В августе, послушав проповеди под открытым небом в Уайлдвуд Грин, Грэг вдруг ударился в религию. Ушел с бензоколонки и, «исполнясь благодати господней», стал продавцом дождя.
Случайно ли так совпало, но со времен знаменитой пыльной бури старожилы Оклахомы не помнили такого засушливого лета. Посевы, считай, погибли, домашний скот ожидала та же участь в случае, если бы колодцы окончательно высохли. Тут-то Грэг и получил приглашение на собрание ассоциации местных ранчеров. О том, что за этим последовало, Джонни узнал из документированных рассказов очевидцев - да уж, то был отнюдь не проходной момент в карьере Стилсона. Каждый очевидец предлагал свою версию - для Джонни это было в порядке вещей. Типичный американский миф, такой же как и легенды о Дэве Крокете, Пекосе Билле, Поле Баньяне. Вне всякого сомнения, что-то произошло. Но докопаться до истины уже не было никакой возможности.
Лишь об одном, пожалуй, можно сказать с уверенностью. Более удивительного собрания ранчеров не знавала история. Ассоциация пригласила добрых два десятка продавцов дождя с Юга. Половину из них составляли негры. Было также два индейца - несколько сомнительный пауни и чистокровный апачи. ? еще мексиканец, жевавший без конца пейот. Грэг был одним из девяти или десяти белых и единственным уроженцем здешних мест.
Ранчеры выслушали одного за другим всех продавцов дождя и лозоискателей. После чего как-то сами собой образовались две группы: тех, кто требовал вперед половину назначенной суммы (безвозвратно), и тех, кто требовал вперед всю сумму (безвозвратно).
Когда подошла очередь Стилсона, он встал и, засунув большие пальцы за пояс джинсов, заявил будто бы следующее: «Вы, вероятно, знаете, что способность вызывать дождь открылась во мне после того, как я обратился к господу. До этого я, великий грешник, шел кривыми стезями порока. Одну из них, главную, нам указали сегодня: эта стезя вымощена долларовыми бумажками».
Ранчеры оживились. В свои девятнадцать Стилсон уже владел приемами дешевой риторики. Да и могли ли они отказаться от столь заманчивого предложения? Ведь Стилсон, возрожденный к жизни христианина и как никто понимавший, что сребролюбие есть корень зла, готов был сначала вызвать дождь, а уж потом получить расчет, причем сумма вознаграждения целиком и полностью оставлялась на их усмотрение.
Словом, он прошел на «ура», и спустя два дня, весь в черном, в шляпе проповедника, он разъезжал в кузове грузовика по городам и весям Оклахомы и, стоя на коленях, взывал к небесам через два громкоговорителя, для которых источником питания служил тракторный движок. Толпа людей выходила посмотреть на него.
?сторию венчал умилительный, хотя и ожидаемый финал. Шел второй рабочий день Грэга, когда небо стали заволакивать тучи… а наутро хлынул дождь. Дождь лил три дня и две ночи, разыгравшаяся стихия унесла несколько человеческих жизней, в Гринвуд Ривер смывало курятники с цыплятами на крыше, колодцы наполнились водой, скот был спасен, а в ассоциации оклахомских ранчеров и скотоводов сошлись на том, что дело так и так кончилось бы дождем. На своем очередном заседании они пустили по кругу шляпу, и юный продавец дождя сорвал солидный куш - семнадцать долларов.
Грэга это не смутило. На полученные деньги он дал объявление в столичной газете. В объявлении отмечалось, что однажды нечто подобное произошло с крысоловом из Гамельна. Будучи христианином, говорилось далее в объявлении, Грэг Стилсон далек от мысли уводить чужих детей, он также отдает себе отчет в том, что юридически бессилен противостоять такому могущественному объединению, как ассоциация оклахомских ранчеров и скотоводов. Но где же справедливость? На какие средства он должен содержать старую больную мать? ?з объявления следовало, что он, можно сказать, лоб себе расшиб, молясь за сборище богатых и неблагодарных снобов из породы тех, кто в тридцатых сгонял с земли людей вроде Джоудов. ?з объявления следовало, что он сэкономил им не один десяток тысяч на домашнем скоте, и вот награда - семнадцать долларов. Его, истинного христианина, такая неблагодарность, конечно же, не задела, но, как знать, не заставит ли это задуматься честных граждан Оклахомы. Все, в ком говорит совесть, могут присылать пожертвования на адрес редакции, абонементный ящик 471.
Сколько же, гадал Джонни, получил Грэг Стилсон в ответ на свое объявление. Цифры расходились. Осенью, однако, Грэг уже разъезжал по городу в новеньком «меркюри». Была погашена задолженность за маленький дом, перешедший к Мэри Лу от ее матери. Сама Мэри Лу, матушка Грэга (не то чтобы очень больная и уж никак не старая в свои сорок пять лет) отныне красовалась в енотовой шубке. Похоже, Стилсон открыл тайную пружину важнейшего принципа, благодаря которому вращается Земля: в то время как одни, облагодетельствованные, не спешат воздать тем же, другие готовы прийти на помощь… хотя зачем, казалось бы. Не на этом ли принципе основана уверенность всех политиков, что пушечного мяса всегда будет в избытке?
До ранчеров вдруг дошло, что они дружно сунули руку в осиное гнездо. Стоило им появиться в городе, как их со всех сторон осыпали насмешками. Не было уголка в штате, где бы их не поносили с кафедры. Говядина, спасенная дождями, перестала находить сбыт, разве только за тридевять земель.
В ноябре того же памятного года два молодых человека с железными кастетами на костяшках пальцев и отделанными никелем пистолетами 32-го калибра в карманах постучали к Грэгу Стилсону, чтобы, по всей вероятности, передать ему просьбу ассоциации ранчеров и скотоводов - с нажимом, если понадобится - подыскать себе более подходящий климат. Оба молодых человека в результате оказались на больничной койке: один - с сотрясением мозга, другой - с переломом и без четырех зубов. ?х нашли за углом стилсоновского дома… без штанов. Железные кастеты обнаружились в том самом месте, которое обыкновенно ассоциируется с сидением на стуле, и для извлечения этих посторонних предметов, во всяком случае, одного из них, пришлось прибегнуть к небольшому хирургическому вмешательству.
Ассоциация запросила пощады. На собрании в начале декабря из общего фонда была выделена призовая сумма в размере семисот долларов и чек соответственно отправлен на имя Грэга Стилсона.
Он своего добился.
В 1953-м они с матерью переехали в Небраску. Не иначе дождь упал в цене, да и ставки на подпольной бирже тоже, кажется, начали падать. Короче, они объявились в Омахе, где Грэг открыл контору по производству малярных работ, которая прогорела через два года. Куда лучше пошли его дела в качестве коммивояжера библейского общества американского праведного пути. Он изъездил вдоль и поперек кукурузный край, обедал в домах богобоязненных фермеров, вкалывавших от зари до зари, рассказывал им историю своего обращения и продавал Библии, мемориальные дощечки, иисусиков из стеклопластика, псалтыри, записи церковной музыки, религиозные трактаты, а также откровенно черносотенную брошюру под названием «Праведный Путь в Америке: коммунистическо-еврейский заговор против наших Соединенных Штатов». В 1957-м отслуживший свой век «меркюри» уступил место новенькому «форду»-фургону.
В 1958-м Мэри Лу умерла от рака, и Грэг Стилсон, оставив процветающий библейский бизнес, подался на восток. Перед тем как очутиться в Олбани, он провел около года в Нью-Йорке. Это время он посвятил актерской профессии, рассчитывая преуспеть на новом поприще, - однако это оказалось одним из немногих предприятий (сюда можно отнести и малярное дело), на котором он не состриг купоны. Хотя вряд ли из-за отсутствия таланта, отметил про себя Джонни с горьким сарказмом.
В Олбани, столице штата Нью-Йорк, Стилсон поступил на работу в страховую фирму «Здоровый разум» и прожил там до 1965 года. Успех в роли страхового агента он скорее мог записать в свой пассив. Никто не предлагал ему высокой должности в фирме, никто не испытывал позывов к христианской благотворительности. За эти пять лет нахально-дерзкий росток стилсоновского дарования словно прибило морозцем. Светлую полосу в его карьере вновь сменила темная полоса, только уже не было рядом женщины, одной-единственной, - его матушки. Он ни разу не был женат, даже более или менее постоянной дамы, насколько удалось выяснить Джонни, у него никогда не было.
В 1965-м «Здоровый разум» предложил ему место в Риджуэе, штат Нью-Гэмпшир, и Грэг не отказался. Период заморозков как будто миновал. Предприимчивые шестидесятые разгонялись на всех парах. Начиналась эра мини-юбок и личной инициативы. Грэг с головой окунулся в общественную жизнь Риджуэя. Стал членом торговой палаты и «Ротари-клуба». В 1967-м он прогремел на весь штат во время жарких дискуссий по поводу счетчиков на городской бензоколонке. Шесть лет противоборствующие партии ломали копья. Грэг предложил ликвидировать счетчики, а вместо них установить монетоприемники. Пусть, дескать, люди платят, сколько считают нужным. Кое-кому его предложение показалось верхом сумасшествия. А вот увидите, пообещал им Грэг. Да, он умел увлечь за собой. В конце концов городские власти пошли на этот эксперимент, и если кого и удивил хлынувший поток пяти- и десятицентовиков, то только не Грэга. Он давно открыл для себя универсальный принцип.
В 1969-м он снова прогремел на весь штат после того, как в пространном и хорошо продуманном письме в редакцию местной газеты он выдвинул идею использовать наркоманов на общественных работах - при благоустройстве парков и велосипедных дорожек, на стрижке уличных газонов. Но это же верх сумасшествия, сказали многие. А вы попробуйте, сказал им Грег, не выйдет - откажетесь. Городские власти попробовали. Один любитель «травки» заменил устаревшую десятеричную систему каталогизации в местной публичке на более современную, по типу библиотеки конгресса… бесплатно, разумеется. Группа хиппи, арестованная во время вечеринки «с балдежом», сделала из городского парка конфетку - с прудом и площадкой для аттракционов, которая согласно точному инженерному расчету пропускала максимум посетителей при минимальном риске для жизни. По словам Грэга, многие из этих хиппарей когда-то, школьниками, увлекались техникой, но тогда почему, спрашивается в задаче, они до сих пор не применяли прочих знаний, приобретенных в школе?
Параллельно с преобразованиями в области автосервиса и наркомании, которые Грэг затеял на своей новой родине, он рассылал письма в манчестерский «Юнион-Лидер», бостонский «Глобус» и «Нью-Йорк таймс» с изложением крайне правых взглядов на войну во Вьетнаме, предложениями об уголовной наказуемости для закоренелых наркоманов и восстановлении смертной казни, в первую очередь для торговцев героином. Позже, баллотируясь в палату представителей, Грэг не раз заявлял о том, как он чуть не с семидесятого года выступил против вьетнамской войны, однако его же высказывания в печати опровергли эту явную ложь.
В 1970-м Грэг Стилсон открыл собственную контору по страхованию недвижимости. Успех был полный. Спустя три года он и еще три бизнесмена финансировали строительство торговых рядов на окраине Конкорда, столицы штата, где он теперь заседал как полномочный представитель от третьего избирательного округа. Это был год не только арабского нефтяного бойкота, но и год, когда Грэг сел за руль «линкольна-континенталь». Тогда же он выдвинул свою кандидатуру на пост мэра Риджуэя.
Он занял заветное кресло на двухлетний срок, а двумя годами раньше одновременно республиканцы и демократы этого небольшого городка Новой Англии (8500 человек) предложили ему выдвинуть свою кандидатуру в палату представителей. ? тем и другим он ответил вежливым отказом. ? в семьдесят третьем, став независимым кандидатом, схлестнулся с весьма популярным лидером республиканцев, чьей ахиллесовой пятой были ярые высказывания в поддержку Никсона, а заодно и с маловыразительной фигурой от демократов. Тогда-то он и водрузил на голову каску строителя-монтажника. Он начал избирательную кампанию под лозунгом: «Построить новый Риджуэй!» Победил он безоговорочно. В следующем году избиратели в соседнем штате Мэн отвернулись от демократа Джорджа Митчелла и республиканца Джеймса Эрвина и выбрали своим губернатором страхового агента из Льюистона - Джеймса Лонгли.
Для Грегори Аммаса Стилсона чужой урок пошел впрок.
4
Рядом с ксерокопированными вырезками из газет Джонни набрасывал соображения и вопросы, которые его мучили. Он столько раз мысленно проигрывал ситуацию, что мог, не слушая комментариев Чанселлора и Бринкли, изложить слово в слово все перипетии избирательной кампании.
Начать с того, что у Грэга Стилсона, казалось, даже теоретически не было шансов пройти. Его предвыборные обещания смахивали на анекдоты. Прошлое у него было никудышное. Образование тоже. Оно исчерпывалось школой, и до 1965 года он был, в сущности, человеком без определенных занятий. В стране, где законы, по мнению избирателей, должны устанавливать законоведы, интерес Стилсона к кодексу диктовался соображениями совсем иного порядка. Кроме того, он не был женат. Что до его карьеры, то она была сплошным недоразумением.
Поразительно, что пресса фактически обходила Стилсона стороной. А уж здесь-то она могла бы разгуляться в год выборов, когда Уилбур Миллс погорел из-за любовницы, когда по этой же причине турнули члена палаты представителей Уэйна Хэйса, когда даже власть предержащие жили в страхе, что газетчики могут в любой момент перетряхнуть их грязное белье. Фигура же Стилсона - одиозная, броская - вызывала у прессы в лучшем случае одобрительные смешки и в отличие от Джонни Смита ни тени тревоги. В телохранителях у него были вчерашние бичи и железные всадники, его встречи с избирателями то и дело кончались увечьями, однако ни один репортер не пожелал копнуть поглубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Джонни подумал о молодом человеке, который посадил к себе на плечи сына, чтобы тому было лучше видно Грэга Стилсона. Всем до лампочки. Все равно они скорее для красоты.
- Поэтому он завел себе любимца в ФБР.
- Ну что вам ответить? - Ланкте пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся. - В общем, не думайте, Джонни, что я на этом что-то имею. ?ногда мне становится не по себе. Этот парень прямо-таки излучает магнетические волны. Ткни он в меня пальцем с трибуны и скажи, кто я такой, меня бы вздернули на ближайшем фонаре.
Джонни вспомнил сегодняшнюю толпу и юную красавицу, неистово размахивающую ломтем арбуза.
- Не исключено, - сказал он.
- Поэтому, если вам что-нибудь известно… - Ланкте подался вперед. В его обезоруживающей улыбке появилось что-то хищное. - А может, вы его насквозь просветили, а? Может, оттого и брякнулись?
- Может быть, - сказал Джонни с каменным лицом.
- Ну и?..
У Джонни мелькнула безумная мысль выложить все как есть. Но он тут же раздумал.
- Я видел его по телевизору. День у меня сегодня относительно свободный, вот и решил: дай, думаю, прокачусь, посмотрю на него. Полагаю, я не единственный приезжий сегодня.
- Уж это точно, - воскликнул Бейсс.
- ? все? - спросил Ланкте.
- Все, - сказал Джонни и, поколебавшись, добавил: - Ну, разве что… я думаю, он победит на выборах.
- Никто и не сомневается, - сказал Ланкте. - Если только мы не раздобудем чего-нибудь компрометирующего. А пока я полностью согласен с Бейссом. Держитесь от Стилсона подальше.
- За меня не беспокойтесь. - Джонни скомкал бумажный стаканчик и выбросил его. - Приятно с вами беседовать, джентльмены, но мне еще ехать в Дарем.
- Вы не собираетесь возвращаться в Мэн, Джонни? - как бы мимоходом спросил Ланкте.
- Не знаю. - Он переводил взгляд с поджарого, лощеного Ланкте, выбивавшего новую сигарету о циферблат часов, на Бейсса, крупного, усталого человека с лицом таксы. - Как, по-вашему, он попытается пойти дальше? Если попадет в палату представителей?
- Одному богу известно, - изрек Бейсс, возводя очи горе?.
- Такие приходят и уходят, - сказал Ланкте. Глаза его, темно-карие до черноты, безотрывно изучали Джонни. - Они как какой-нибудь редкий радиоактивный элемент, который моментально распадается. У людей вроде Стилсона нет твердой политической платформы, их временные коалиции быстро разваливаются. Видели сегодня толпу? Студенты и ткачихи превозносят до небес одного и того же человека! Это не политика, это мода, что-то вроде повального увлечения хулахупами, или енотовыми шапками, или париками «а-ля битлз». Он получит место в палате представителей и будет снимать пенки до семьдесят восьмого года. На этом все кончится, помяните мое слово.
Но Джонни сомневался.
2
На следующий день лоб у Джонни расцветился слева всеми цветами радуги. Темно-пурпурный - почти черный - над бровью переходил в красный, а на виске - отвратительное ярко-желтое пятно. Веко припухло, придав физиономии зверское выражение, точно у какого-нибудь подмигивающего фигляра в пошлом ревю.
Он двадцать раз с головой окунулся в бассейн и, тяжело дыша, откинулся в шезлонге. Чувствовал он себя хуже некуда. Минувшей ночью он спал меньше четырех часов, да и эти четыре часа его одолевали кошмары.
- Привет, Джонни… Как поживаете?
Он обернулся. Это был Нго, в рабочем комбинезоне и рукавицах, на лице вежливая улыбка. За его спиной стояла красная тележка с саженцами карликовых сосен, их корни бьши укутаны мешковиной. Вспомнив, как Нго называл сосенки, он сказал:
- Опять, я вижу, сорняки сажаете.
- Да, приходится. - Нго сморщил нос. - Мистер Чатсворт их любит. Я ему говорю: это один смех, а не деревья. Таких деревьев в Новой Англии видимо-невидимо. Тогда он делает так… - Тут лицо Нго сморщилось, и он стал похож на карикатурного монстрика из какой-нибудь передачи на сон грядущий. - ? отвечает: «Ваше дело сажать».
Джонни рассмеялся. В этом весь Чатсворт. Он непременно должен настоять на своем.
- Ну как вам понравилась встреча с кандидатом?
- Очень поучительно, - сказал Нго, вежливо улыбаясь. Взгляд его ничего не выражал. Может, он даже и не заметил, как лучезарно светился лоб у Джонни. - Да, очень поучительно, нам всем очень нравится.
- Прекрасно.
- А как вам?
- Не очень, - сказал Джонни и осторожно прикоснулся пальцами к синяку - до сих пор болело.
- Да, плохо, надо было приложить сырое мясо, - сказал Нго со своей неизменной улыбкой.
- ? как он вам, Нго? Рут Чен и ее сестре? ? всем остальным?
- На обратном пути мы не говорили об этом, так просили преподаватели. Они сказали, чтобы мы обдумали все, что видели. Во вторник мы будем писать в классе, я так думаю. Да, я очень думаю, что мы будем писать классное сочинение.
- ? что же вы напишете в своем сочинении?
Нго поднял глаза к голубому летнему небу. Он и небо улыбнулись друг другу. Нго уже начал седеть. Джонни не знал о нем практически ничего; не знал, была ли у него семья - жена, дети; не знал, когда он покинул страну и откуда он - из Сайгона или из сельской местности. Он понятия не имел о политических убеждениях Нго.
- Мы говорили об игре в «Смеющегося тигра», - сказал Нго. - Помните?
- Да, - сказал Джонни.
- Я расскажу вам про настоящего тигра. Когда я был мальчиком, на нашу деревню стал нападать тигр. Это был le manger d'home - людоед, он ел мальчиков, и девочек, и старых женщин, потому что была война и мужчин в деревне не осталось. Я говорю не про последнюю войну, а про вторую мировую. Ему понравилось человеческое мясо, этому тигру. Кто мог убить такого страшного зверя? В деревне самому молодому мужчине было шестьдесят лет, и у него была одна рука. А самому старшему мальчику, мне, только исполнилось семь. ? вот однажды этого тигра нашли в яме, туда положили приманку - труп женщины. Ужасно, конечно, когда приманка - человек, созданный богом по своему подобию, но еще ужаснее ничего не делать, когда этот злой тигр уносит маленьких детей. Так я напишу в своем сочинении. А дальше я напишу, что злой тигр был еще живой, когда мы нашли его в яме. У него в боку торчал кол, но он был еще живой. Мы били его до смерти мотыгами и палками. Все - старики, женщины, дети. Некоторые маленькие были так напуганы, что обмочились. Тигр свалился в яму, и мы били его до смерти мотыгами, потому что мужчины из нашей деревни ушли воевать с японцами. Я подумал, что ваш Стилсон похож на того злого тигра, он тоже любит человеческое мясо. Я думаю, для него надо вырыть яму и чтобы он в нее свалился. А если он останется жить, его надо бить до смерти.
Он стоял, освещенный ярким летним солнцем, и улыбался Джонни своей вежливой улыбкой.
- Вы правда так считаете? - спросил Джонни.
- Конечно, - ответил Нго. Он говорил спокойно, будто речь шла о совершеннейших пустяках. - Я не знаю, что мне скажет преподаватель, когда я отдам ему такое сочинение. - Он пожал плечами. - Может быть, он скажет: «Нго, вы еще не готовы к Американскому Пути». Но я напишу все, что думаю. А что вы думаете, Джонни? - Он посмотрел на его синяк и отвел взгляд.
- Я думаю, это опасный человек, - сказал Джонни. - Я… я знаю, что он опасен.
- Знаете? - переспросил Нго. - Да, вы, наверное, знаете. А вашим соотечественникам в Нью-Гэмпшире он кажется смешным клоуном. Для них он то же самое, что для многих сегодня этот черный - ?ди Амин Дада. Но не для вас.
- Нет, - сказал Джонни. - ? все же предлагать его убить…
- Политически, - улыбнулся Нго. - Я предлагаю убить его только политически.
- А если это невозможно?
Нго улыбнулся, вытянул указательный палец и резко согнул его.
- Паф, - тихо сказал он. - Паф, паф, паф.
- Нет, - сказал Джонни и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос. - Это не выход. Ни при каких обстоятельствах.
- Разве? По-моему, у вас, американцев, это довольно частый выход. - Нго взялся за ручку красной тележки. - Мне пора сажать сорняки. Счастливо оставаться, Джонни.
Джонни провожал глазами этого маленького человека в защитном комбинезоне и мокасинах, тащившего полную тележку крохотных сосенок. Вот он и скрылся за углом дома.
Нет. Убивать - значит сеять зубы дракона. Я верю, что это так. Я свято верю в это.
3
В первый вторник ноября, который выпал на второе число месяца, Джонни Смит сидел в кресле в своей комбинированной комнате-кухне и смотрел телерепортаж о ходе выборов. Чанселлор и Бринкли комментировали результаты голосования в отдельных штатах, которые появлялись на большой электронной карте. К этому времени, незадолго до полуночи, Форд и Картер шли почти вровень. Но победить должен был Картер, Джонни в этом не сомневался.
Грэг Стилсон тоже обошел своих соперников.
Это событие широко освещалось местными средствами информации, но и столичные репортеры тоже уделили этому внимание, сравнивая победу Стилсона с позапрошлогодней победой Джеймса Лонгли, который стал независимым губернатором штата Мэн.
Чанселлор сказал:
- Результаты недавнего голосования показали, что надежда на новое переизбрание республиканского кандидата и многолетнего конгрессмена Гаррисона Фишера оказалась напрасной. Как мы и предвидели, победил Грэг Стилсон, который провел компанию в каске строителя-монтажника с программой, которая включала обещание запустить в космос весь мусор окружающей среды. Он набрал сорок шесть процентов голосов против тридцати одного Гаррисона Фишера. Что касается Дэвида Боуза, то в этом округе, где кандидаты от демократов традиционно непопулярны, он смог получить только двадцать три процента голосов.
- А стало быть, - подхватил Бринкли, - в Нью-Гемпшире настала пора горячих сосисок, во всяком случае на два года.
Оба комментатора улыбнулись и на экране появилась рекламная заставка.
Джонни не улыбался. Он думал о тиграх.
Все время между памятным митингом в Тримбулле и днем президентских выборов было у Джонни заполнено делами. Продолжались его занятия с Чаком, и парень медленно, но уверено продвигался вперед. Летом он пересдал два экзамена за прошлый год, и это никак не отразилось на его спортивных успехах. Теперь, когда заканчивался футбольный сезон, все говорило о том, что Чака включат в состав символичной сборной Новой Англии. ?з Нью-Гепширского университета к нему уже подсылали осторожных дипломатичных разведчиков, но там вынуждены были подождать его еще и следующий год, потому что Чак и его отец решили, что он поступит на подготовительные курсы в Стовингтоне - солидное частное заведение в штат Вермонт. Джонни представлял себе, какую радость принесет это известие тамошним тренерам. Вермонт неизменно выставляют отличные студенческие команды по обычному футболу и никудышные - по американскому. Так что они должны бы дать Чаку полную стипендию, а в придачу еще и золотой ключик от женского общежития. Джонни полагал, что решение в пользу подготовительных курсов целиком правильное. ? правда, как только Чака перестала угнетать угроза скорого тестирования, он сразу сделал большой шаг вперед с Джонни.
В конце сентября Джонни поехал в пятницу в Паунэл на субботу и воскресенье. Весь первый вечер они с Гербертом просидели перед телевизором. Понаблюдав, как отец все время неспокойно крутится в кресле и громко смеется от не очень смешных шуток в развлекательной программе, Джонни спросил, что его тревожит.
- Ничего, - ответил Герберт, нервно усмехаясь и потирая руки, как человек, который узнал, что компания, куда он вложил все сбережения, обанкротилась. - Ничего меня не тревожит. Откуда ты это взял?
- Тогда о чем ты все время думаешь?
Герберт перестал улыбаться, но и дальше потирал руки.
- Не знаю даже, как тебе сказать, Джонни. Дело в том…
- Это как-то связано с Чарлин?
- Ну… да. Да.
- Тогда, рассказывай.
Герберт растеряно посмотрел на него.
- Понравится ли тебе, Джонни, если у тебя в двадцать девять лет появится мачеха?
Джонни широко улыбнулся:
- Очень понравиться. Поздравляю, папа.
Герберт облегченно вздохнул.
- Ну спасибо. Признаюсь откровенно: я немного боялся тебе говорить. Хотя и помню твои слова, когда мы говорили о ней раньше. Но бывает же так, что когда что-то только должно произойти, то человек думает одно, а когда это вот-вот случиться - совсем другое. Я любил твою мать, Джонни. Да и, наверное, буду помнить ее всегда.
- Я знаю, папа.
- Но я одинок, и Чарлин одинока, и… одним словом, мне кажется мы станем опорой друг для друга.
Джонни подошел к отцу и поцеловал его.
- Желаю вам всего наилучшего. Я уверен, что так все и будет.
- Ты хороший сын, Джонни. - Герберт достал из кармана платок и вытер глаза. - Мы же тогда думали, что ты не выживешь. Вернее я так думал. Вера никогда не утрачивала надежду. Она все время надеялась. А я…
- Не надо, папа. Все прошло.
- Нет, я должен сказать, - не унимался Герберт. - Вот уже полтора года я ношу тяжесть на сердце. Я молился о том, что бы ты умер, Джонни. Ты мой родной сын, Джонни, а я молил бога, чтобы он забрал тебя к себе. - Он снова вытер глаза. -Оказалось, что бог немного разумнее меня. Джонни… ты будешь у меня дружком? На свадьбе?
В душе у Джонни шевельнулось что-то похожее на грусть, но это была совсем не грусть.
- С большой охотой, - ответил он.
- Спасибо. Я рад, что… что сказал все. Уже давно у меня на душе не было так хорошо.
- Вы уже назначили день?
- Если честно, да. Как тебе второе января?
- Годится, - сказал Джонни. - Можешь н6а меня рассчитывать. Наверное мы продадим оба дома, - продолжил Герберт. - Уже присмотрели себе небольшую ферму в Биддерфорде. Хорошее место. Двадцать акров, половину занимает лес. Новая жизнь.
- Конечно. Новая жизнь, это здорово.
- Ты не возражаешь против моего намерения продать родное гнездо? - обеспокоено спросил Герберт.
- Немного грустно, - ответил Джонни. - Вот и все.
- Да. Мне тоже. Немного грустно. - Герберт усмехнулся. - Что-то щемит в душе. А у тебя?
- Тоже самое.
- Как тебе там живется?
- Неплохо.
- Как дела у твоего ученика?
- Прекрасно, - ответил Джонни излюбленным словечком отца и улыбнулся.
- Долго ты там будешь?
- Работать с Чаком? Думаю, весь этот учебный год, если они посчитают это нужным. Занятия с одним учеником - Это совсем новое для меня дело. Мне нравится. ? вообще это хорошая работа. По-настоящему хорошая.
- А потом, что будешь делать?
Джонни покачал головой.
- Еще не знаю. Но одно знаю точно.
- Что?
- То, что сейчас поеду и привезу бутылочку шампанского. ? мы ее выпьем.
? тогда, в тот сентябрьский вечер, отец встал с кресла и хлопнул его по плечу.
- Вези две, - сказал он.
Совершенно неожиданно Джонни получил письмо от Сары. Они с Уолтом ждали в апреле второго ребенка. Джонни ответил ей, поздравил с радостным событием и пожелал Уолту успехов в достижении его далеко идущих планов. ?ногда он вспоминал те несколько часов, проведенных с Сарой, - несколько длинных, неторопливых часов. Но позволял это себе нечасто: боялся, чтобы эти воспоминания, от частого использования, не поблекли и не выцвели, как выцветают от времени фотографии в школьном альбоме.
В ту осень он несколько раз проводил вечера с женщинами. Один вечер - со старшей, недавно разведенной сестрой девушки Чака, но никакого продолжения эти встречи не имели.
Почти все свободное время этой осенью он провел в обществе Грэгори Аммаса Стилсона.
Он превратился в стилсономана. В комоде под слоями нижнего белья, носков и футболок были припрятаны три блокнота. Блокноты с пометками, размышлениями и ксерокопиями всевозможных публикаций.
От всего этого ему было не по себе. По ночам он исписывал убористым почерком листки с уже наклеенными газетными вырезками и чувствовал себя не то Артуром Бремером, не то Сарой Мур, задумавшей убить президента Форда. Если бы Эдгар Ланкте, бесстрашный рыцарь ФБР, застукал его за этим занятием, в квартире наверняка мигом бы завелись «жучки». А из окна можно было бы увидеть мебельный фургон, только начинен он был бы не мебелью, а микрофонами, кинокамерами и еще бог знает чем.
Он убеждал себя в том, что до Бремера ему далеко и что Стилсон вовсе не стал его навязчивой идеей, но после очередного дня в библиотеке наедине со старыми подшивками и фотокопировальной машиной трудно было в это поверить. Да, трудно в это поверить, когда ты ночь напролет строчишь под лампой, пытаясь найти логическую связь. Почти невозможно в это поверить, когда ты под утро проваливаешься в какую-то черную яму, а тебя оттуда опять вырывает этот кошмар.
Кошмар повторялся почти без изменений: он пожимает руку Стилсону на митинге в Тримбулле. Внезапная темнота. Тоннель. Несущаяся прямо на него, неотвратимая как рок, черная машина с пылающим фонарем. Старый человек с затравленными глазами, произносящий немыслимые в этих обстоятельствах слова присяги. Смятение чувств. ? отрывочные видения, целая гирлянда, вроде разноцветных флажков на распродаже подержанных автомобилей. Внутренний голос подсказывал: видения связаны между собой, это своего рода рассказ в картинках о «Титанике», плывущем навстречу неотвратимому, или, того хуже, Армагеддон, в который непоколебимо верила его мать.
Но что было в этих видениях? Что именно? Они расплывались, дразнили смутными очертаниями… а все эта странная дымка, да, голубая дымка и еще, иногда, желтые тигровые полосы.
Но одно видение - им заканчивались цветные ролики его снов - было отчетливым: крики умирающих, запах тлена. ? километры, километры выжженной земли, оплавленного стекла, искореженного металла, и по этой земле в гордом одиночестве идет тигр. Тигр смеется и в зубах у него… в зубах у него что-то желто-голубое, истекающее кровью.
Этот сон, казалось, сведет его с ума. Глупейший сон. Все эти зыбкие пророчества не стоили ломаного гроша. Выбрось из головы.
Нет, он не мог выбросить и потому продолжал исследовать феномен Стилсона, стараясь убедить себя в том, что это вполне безобидное хобби, а вовсе не опасное помешательство.
Стилсон родился в Талсе. Отец его был чернорабочим на нефтяных промыслах, на одном месте долго не задерживался, хотя, в отличии от других таких же самых, без работы не сидел, благодаря своей физической силе. Мать в молодости, может, и была хорошенькой, но на паре фотографий, которые смог найти Джонни, следы былой привлекательности едва проступали. Если она и была то лихолетье депрессии и жизнь с человеком, за которого вышла замуж, очень быстро все стерли. С фотографий смотрела, жмурясь от солнца, женщина с серым, изможденным лицом, одна из многих тружениц Великой депрессии, в выцветшем ситцевом платье с младенцем - Грэгом - на руках.
Отец Грэга имел неуживчивый характер и к сыну относился прохладно. Грэг рос слабым болезненным ребенком. Не то чтобы отец как-то обижал его, ругал или бил, - этого не было, - но первые девять лет своей жизни Грэг Стилсон постоянно ощущал со стороны отца неприкрытую неприязнь. Однако, единственная фотография отца с сыном, которую достал Джонни, лучилась радостью: они были сфотографированы вместе на нефтепромысле, и рука отца с дружеской беззаботностью обвивала шею сына. ? все же, когда Джонни увидел это фото, у него стиснуло сердце. Гарри Стилсон был в рабочей одежде - грубых штанах и рубашке хаки с двумя накладными карманами - и задорно сдвинутой на затылок каске.
В школу Грэг Стилсон пошел в Талсе, а в десять лет его перевезли в Оклахома-Сити. В предыдущее лето его отец погиб при пожаре на нефтяной скважине, и Мери Лу Стилсон решила перебраться в Оук-Сити, где жила ее мать и где требовались рабочие руки на военном производстве. Шел 1942 год, и время повернулось к лучшему.
В начальной школе Грэг учился хорошо, а потом сплошной чередой пошли неприятности. Прогулы, драки, мелкий обман, а возможно и кражи, хотя доказательств не было. В 1949 году, в предвыпускном классе, он на два дня был исключен из школы за то, что взорвал петарду в туалете.
Во всех конфликтах Мери Лу Стилсон неизменно вставала на сторону сына. Лучшие времена для Стилсонов закончились еще в 1945 году, вместе с военным производством, и миссис Стилсон считала себя и своего мальчика обманутыми и обвиняла в этом весь мир. Ее мать умерла, оставив ей небольшой каркасный дом и больше ничего. Некоторое время миссис Стилсон торговала выпивкой в дешевой забегаловке, потом нанялась официанткой в ночную закусочную. ? когда ее мальчик попадал в очередную неприятность, она готова была перегрызть за него горло, никогда не разбираясь (такое складывалось впечатление), виноват он или нет.
До 1949 года бледный, болезненный мальчик, которого отец называл хлюпиком, куда-то подевался. По мере того, как Грэг Стилсон взрослел, он все больше становился похож на отца. С тринадцати до семнадцати лет он подрос на шесть дюймов и набрал семьдесят фунтов веса. Спортом в школе он не увлекался, но ухитрился достать атлас упражнений атлетической гимнастики, а потом и комплект гирь и гантелей. Бывшего хлюпика стало небезопасно трогать.
Как догадывался Джонни, Стилсона десятки раз чуть не исключили из школы. Да и ареста он избегал, судя по всему, только невероятному везению.
«Если бы он имел хоть один серьезный привод», - часто думал Джонни. Это положило бы конец всем тревогам, потому что уголовный преступник не имеет права баллотироваться на высокие гражданские посты.
…Грэг Стилсон окончил школу - кстати, с самым плохим аттестатом - в июне пятьдесят первого. Несмотря на неважные отметки, с мозгами у него было все в порядке. К тому же бойкий язык, обаятельная внешность. Он ждал своего звездного часа. А пока устроился на лето подручным на бензоколонке.
В августе, послушав проповеди под открытым небом в Уайлдвуд Грин, Грэг вдруг ударился в религию. Ушел с бензоколонки и, «исполнясь благодати господней», стал продавцом дождя.
Случайно ли так совпало, но со времен знаменитой пыльной бури старожилы Оклахомы не помнили такого засушливого лета. Посевы, считай, погибли, домашний скот ожидала та же участь в случае, если бы колодцы окончательно высохли. Тут-то Грэг и получил приглашение на собрание ассоциации местных ранчеров. О том, что за этим последовало, Джонни узнал из документированных рассказов очевидцев - да уж, то был отнюдь не проходной момент в карьере Стилсона. Каждый очевидец предлагал свою версию - для Джонни это было в порядке вещей. Типичный американский миф, такой же как и легенды о Дэве Крокете, Пекосе Билле, Поле Баньяне. Вне всякого сомнения, что-то произошло. Но докопаться до истины уже не было никакой возможности.
Лишь об одном, пожалуй, можно сказать с уверенностью. Более удивительного собрания ранчеров не знавала история. Ассоциация пригласила добрых два десятка продавцов дождя с Юга. Половину из них составляли негры. Было также два индейца - несколько сомнительный пауни и чистокровный апачи. ? еще мексиканец, жевавший без конца пейот. Грэг был одним из девяти или десяти белых и единственным уроженцем здешних мест.
Ранчеры выслушали одного за другим всех продавцов дождя и лозоискателей. После чего как-то сами собой образовались две группы: тех, кто требовал вперед половину назначенной суммы (безвозвратно), и тех, кто требовал вперед всю сумму (безвозвратно).
Когда подошла очередь Стилсона, он встал и, засунув большие пальцы за пояс джинсов, заявил будто бы следующее: «Вы, вероятно, знаете, что способность вызывать дождь открылась во мне после того, как я обратился к господу. До этого я, великий грешник, шел кривыми стезями порока. Одну из них, главную, нам указали сегодня: эта стезя вымощена долларовыми бумажками».
Ранчеры оживились. В свои девятнадцать Стилсон уже владел приемами дешевой риторики. Да и могли ли они отказаться от столь заманчивого предложения? Ведь Стилсон, возрожденный к жизни христианина и как никто понимавший, что сребролюбие есть корень зла, готов был сначала вызвать дождь, а уж потом получить расчет, причем сумма вознаграждения целиком и полностью оставлялась на их усмотрение.
Словом, он прошел на «ура», и спустя два дня, весь в черном, в шляпе проповедника, он разъезжал в кузове грузовика по городам и весям Оклахомы и, стоя на коленях, взывал к небесам через два громкоговорителя, для которых источником питания служил тракторный движок. Толпа людей выходила посмотреть на него.
?сторию венчал умилительный, хотя и ожидаемый финал. Шел второй рабочий день Грэга, когда небо стали заволакивать тучи… а наутро хлынул дождь. Дождь лил три дня и две ночи, разыгравшаяся стихия унесла несколько человеческих жизней, в Гринвуд Ривер смывало курятники с цыплятами на крыше, колодцы наполнились водой, скот был спасен, а в ассоциации оклахомских ранчеров и скотоводов сошлись на том, что дело так и так кончилось бы дождем. На своем очередном заседании они пустили по кругу шляпу, и юный продавец дождя сорвал солидный куш - семнадцать долларов.
Грэга это не смутило. На полученные деньги он дал объявление в столичной газете. В объявлении отмечалось, что однажды нечто подобное произошло с крысоловом из Гамельна. Будучи христианином, говорилось далее в объявлении, Грэг Стилсон далек от мысли уводить чужих детей, он также отдает себе отчет в том, что юридически бессилен противостоять такому могущественному объединению, как ассоциация оклахомских ранчеров и скотоводов. Но где же справедливость? На какие средства он должен содержать старую больную мать? ?з объявления следовало, что он, можно сказать, лоб себе расшиб, молясь за сборище богатых и неблагодарных снобов из породы тех, кто в тридцатых сгонял с земли людей вроде Джоудов. ?з объявления следовало, что он сэкономил им не один десяток тысяч на домашнем скоте, и вот награда - семнадцать долларов. Его, истинного христианина, такая неблагодарность, конечно же, не задела, но, как знать, не заставит ли это задуматься честных граждан Оклахомы. Все, в ком говорит совесть, могут присылать пожертвования на адрес редакции, абонементный ящик 471.
Сколько же, гадал Джонни, получил Грэг Стилсон в ответ на свое объявление. Цифры расходились. Осенью, однако, Грэг уже разъезжал по городу в новеньком «меркюри». Была погашена задолженность за маленький дом, перешедший к Мэри Лу от ее матери. Сама Мэри Лу, матушка Грэга (не то чтобы очень больная и уж никак не старая в свои сорок пять лет) отныне красовалась в енотовой шубке. Похоже, Стилсон открыл тайную пружину важнейшего принципа, благодаря которому вращается Земля: в то время как одни, облагодетельствованные, не спешат воздать тем же, другие готовы прийти на помощь… хотя зачем, казалось бы. Не на этом ли принципе основана уверенность всех политиков, что пушечного мяса всегда будет в избытке?
До ранчеров вдруг дошло, что они дружно сунули руку в осиное гнездо. Стоило им появиться в городе, как их со всех сторон осыпали насмешками. Не было уголка в штате, где бы их не поносили с кафедры. Говядина, спасенная дождями, перестала находить сбыт, разве только за тридевять земель.
В ноябре того же памятного года два молодых человека с железными кастетами на костяшках пальцев и отделанными никелем пистолетами 32-го калибра в карманах постучали к Грэгу Стилсону, чтобы, по всей вероятности, передать ему просьбу ассоциации ранчеров и скотоводов - с нажимом, если понадобится - подыскать себе более подходящий климат. Оба молодых человека в результате оказались на больничной койке: один - с сотрясением мозга, другой - с переломом и без четырех зубов. ?х нашли за углом стилсоновского дома… без штанов. Железные кастеты обнаружились в том самом месте, которое обыкновенно ассоциируется с сидением на стуле, и для извлечения этих посторонних предметов, во всяком случае, одного из них, пришлось прибегнуть к небольшому хирургическому вмешательству.
Ассоциация запросила пощады. На собрании в начале декабря из общего фонда была выделена призовая сумма в размере семисот долларов и чек соответственно отправлен на имя Грэга Стилсона.
Он своего добился.
В 1953-м они с матерью переехали в Небраску. Не иначе дождь упал в цене, да и ставки на подпольной бирже тоже, кажется, начали падать. Короче, они объявились в Омахе, где Грэг открыл контору по производству малярных работ, которая прогорела через два года. Куда лучше пошли его дела в качестве коммивояжера библейского общества американского праведного пути. Он изъездил вдоль и поперек кукурузный край, обедал в домах богобоязненных фермеров, вкалывавших от зари до зари, рассказывал им историю своего обращения и продавал Библии, мемориальные дощечки, иисусиков из стеклопластика, псалтыри, записи церковной музыки, религиозные трактаты, а также откровенно черносотенную брошюру под названием «Праведный Путь в Америке: коммунистическо-еврейский заговор против наших Соединенных Штатов». В 1957-м отслуживший свой век «меркюри» уступил место новенькому «форду»-фургону.
В 1958-м Мэри Лу умерла от рака, и Грэг Стилсон, оставив процветающий библейский бизнес, подался на восток. Перед тем как очутиться в Олбани, он провел около года в Нью-Йорке. Это время он посвятил актерской профессии, рассчитывая преуспеть на новом поприще, - однако это оказалось одним из немногих предприятий (сюда можно отнести и малярное дело), на котором он не состриг купоны. Хотя вряд ли из-за отсутствия таланта, отметил про себя Джонни с горьким сарказмом.
В Олбани, столице штата Нью-Йорк, Стилсон поступил на работу в страховую фирму «Здоровый разум» и прожил там до 1965 года. Успех в роли страхового агента он скорее мог записать в свой пассив. Никто не предлагал ему высокой должности в фирме, никто не испытывал позывов к христианской благотворительности. За эти пять лет нахально-дерзкий росток стилсоновского дарования словно прибило морозцем. Светлую полосу в его карьере вновь сменила темная полоса, только уже не было рядом женщины, одной-единственной, - его матушки. Он ни разу не был женат, даже более или менее постоянной дамы, насколько удалось выяснить Джонни, у него никогда не было.
В 1965-м «Здоровый разум» предложил ему место в Риджуэе, штат Нью-Гэмпшир, и Грэг не отказался. Период заморозков как будто миновал. Предприимчивые шестидесятые разгонялись на всех парах. Начиналась эра мини-юбок и личной инициативы. Грэг с головой окунулся в общественную жизнь Риджуэя. Стал членом торговой палаты и «Ротари-клуба». В 1967-м он прогремел на весь штат во время жарких дискуссий по поводу счетчиков на городской бензоколонке. Шесть лет противоборствующие партии ломали копья. Грэг предложил ликвидировать счетчики, а вместо них установить монетоприемники. Пусть, дескать, люди платят, сколько считают нужным. Кое-кому его предложение показалось верхом сумасшествия. А вот увидите, пообещал им Грэг. Да, он умел увлечь за собой. В конце концов городские власти пошли на этот эксперимент, и если кого и удивил хлынувший поток пяти- и десятицентовиков, то только не Грэга. Он давно открыл для себя универсальный принцип.
В 1969-м он снова прогремел на весь штат после того, как в пространном и хорошо продуманном письме в редакцию местной газеты он выдвинул идею использовать наркоманов на общественных работах - при благоустройстве парков и велосипедных дорожек, на стрижке уличных газонов. Но это же верх сумасшествия, сказали многие. А вы попробуйте, сказал им Грег, не выйдет - откажетесь. Городские власти попробовали. Один любитель «травки» заменил устаревшую десятеричную систему каталогизации в местной публичке на более современную, по типу библиотеки конгресса… бесплатно, разумеется. Группа хиппи, арестованная во время вечеринки «с балдежом», сделала из городского парка конфетку - с прудом и площадкой для аттракционов, которая согласно точному инженерному расчету пропускала максимум посетителей при минимальном риске для жизни. По словам Грэга, многие из этих хиппарей когда-то, школьниками, увлекались техникой, но тогда почему, спрашивается в задаче, они до сих пор не применяли прочих знаний, приобретенных в школе?
Параллельно с преобразованиями в области автосервиса и наркомании, которые Грэг затеял на своей новой родине, он рассылал письма в манчестерский «Юнион-Лидер», бостонский «Глобус» и «Нью-Йорк таймс» с изложением крайне правых взглядов на войну во Вьетнаме, предложениями об уголовной наказуемости для закоренелых наркоманов и восстановлении смертной казни, в первую очередь для торговцев героином. Позже, баллотируясь в палату представителей, Грэг не раз заявлял о том, как он чуть не с семидесятого года выступил против вьетнамской войны, однако его же высказывания в печати опровергли эту явную ложь.
В 1970-м Грэг Стилсон открыл собственную контору по страхованию недвижимости. Успех был полный. Спустя три года он и еще три бизнесмена финансировали строительство торговых рядов на окраине Конкорда, столицы штата, где он теперь заседал как полномочный представитель от третьего избирательного округа. Это был год не только арабского нефтяного бойкота, но и год, когда Грэг сел за руль «линкольна-континенталь». Тогда же он выдвинул свою кандидатуру на пост мэра Риджуэя.
Он занял заветное кресло на двухлетний срок, а двумя годами раньше одновременно республиканцы и демократы этого небольшого городка Новой Англии (8500 человек) предложили ему выдвинуть свою кандидатуру в палату представителей. ? тем и другим он ответил вежливым отказом. ? в семьдесят третьем, став независимым кандидатом, схлестнулся с весьма популярным лидером республиканцев, чьей ахиллесовой пятой были ярые высказывания в поддержку Никсона, а заодно и с маловыразительной фигурой от демократов. Тогда-то он и водрузил на голову каску строителя-монтажника. Он начал избирательную кампанию под лозунгом: «Построить новый Риджуэй!» Победил он безоговорочно. В следующем году избиратели в соседнем штате Мэн отвернулись от демократа Джорджа Митчелла и республиканца Джеймса Эрвина и выбрали своим губернатором страхового агента из Льюистона - Джеймса Лонгли.
Для Грегори Аммаса Стилсона чужой урок пошел впрок.
4
Рядом с ксерокопированными вырезками из газет Джонни набрасывал соображения и вопросы, которые его мучили. Он столько раз мысленно проигрывал ситуацию, что мог, не слушая комментариев Чанселлора и Бринкли, изложить слово в слово все перипетии избирательной кампании.
Начать с того, что у Грэга Стилсона, казалось, даже теоретически не было шансов пройти. Его предвыборные обещания смахивали на анекдоты. Прошлое у него было никудышное. Образование тоже. Оно исчерпывалось школой, и до 1965 года он был, в сущности, человеком без определенных занятий. В стране, где законы, по мнению избирателей, должны устанавливать законоведы, интерес Стилсона к кодексу диктовался соображениями совсем иного порядка. Кроме того, он не был женат. Что до его карьеры, то она была сплошным недоразумением.
Поразительно, что пресса фактически обходила Стилсона стороной. А уж здесь-то она могла бы разгуляться в год выборов, когда Уилбур Миллс погорел из-за любовницы, когда по этой же причине турнули члена палаты представителей Уэйна Хэйса, когда даже власть предержащие жили в страхе, что газетчики могут в любой момент перетряхнуть их грязное белье. Фигура же Стилсона - одиозная, броская - вызывала у прессы в лучшем случае одобрительные смешки и в отличие от Джонни Смита ни тени тревоги. В телохранителях у него были вчерашние бичи и железные всадники, его встречи с избирателями то и дело кончались увечьями, однако ни один репортер не пожелал копнуть поглубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24